История тела. В 3-х томах. Том 1. От Ренессанса до эпохи Просвещения

В начале XVIII века настало время более жесткой атаки на все, не только эротические, практики, которые могли поставить под угрозу здоровье и невинность молодежи. В Лондоне 1710 года появился анонимный памфлет, озаглавленный «Онания, или рассмотрение гнусного греха мастурбации и всех его ужасающих последствий для обоих полов, с наставлением духовного и физического свойства всем тем, кто уже навредил себе этим омерзительным занятием». Это собрание разнообразных псевдомедицинских советов по поводу сексуальности, проституции и проблем, связанных со вдовством, совсем немного внимания уделяет собственно мастурбации, хотя она и описана во всех формах — сознательная и невольная от юности и до старости, у женщин и мужчин. Главной целью этой книжицы была продажа пудры, якобы излечивавшей от сифилиса. Коммерческий успех подобных алармистских изданий объясняется тем, что они обещают избавление от «тайных пороков», которые трактуются как излечимые сексуальные патологии. За первым изданием «Онании» последовали многочисленные переиздания и дополнения (всего шестнадцать изданий с 1710 по 1737 год), к каждому из них прилагались письма, якобы написанные читателями, в которых детально описывался их печальный опыт физического и умственного угасания, вызванного мастурбацией.

Брошюра «Онания» была переведена на немецкий язык (1736) и вскоре породила многочисленные подражания. Первым медицинским трактатом, полностью посвященным мастурбации, был «Онанизм или рассуждение о болезнях, порождаемых мастурбацией» Самюэля–Огюста Тиссо (1760). В трактате Тиссо описывались все симптомы и стадии физического ослабления, вызванного рукоблудием. Подобно симптомам сифилиса, распространенной болезни той эпохи, угасание, вызванное мастурбацией, начиналось с легкой слабости и заканчивалось полным физическим и духовным вырождением. Печальный пример угасания юного часовщика, умершего по причине этой роковой привычки, побудил Тиссо написать свой трактат: превентивная цель достигалась через медицинский терроризм. Этот текст не раз переиздавался и переводился: дюжина изданий была опубликована во Франции в течение XVIII столетия, английский перевод 1766 года насчитывал шесть изданий до 1781 года, немецкий перевод появился в 1767–м и переиздавался до 1798 года восемь раз. Что касается Италии, то там между 1774 и 1792 годами вышло четыре издания. Мастурбация больше не считалась грехом, это было бедствие эпидемического характера, способное привести к смерти. В течение XIX века оно стало объектом массовой истерии.

Так медик взял верх над теологом в деле сексуального подавления. Он заменил религиозный этос десакрализованным «научным» запретом, отказывая человеку в эротических удовольствиях, отклоняющихся от гетеросексуальной формулы. Это касалось не только мастурбации, но и множества других сексуальных практик, которые попали под воздействие нового, научно утвержденного сексуального порядка. Медикализация сексуальности в течение XVIII века повлекла за собой легитимацию эротического удовольствия как естественного, а значит, и повышение роли гетеросексуальных отношений как «естественного» и необходимого обмена между взрослыми мужчиной и женщиной. Одновременно с этим медицинская наука продолжала навязывать представления о неестественном характере всех прочих форм сексуальной активности.

2. Скотоложство

В иерархии сексуальных девиаций по отношению к «естественному порядку» скотоложство считалось самым омерзительным из всех преступлений, связанных с плотскими страстями. Сведения о скотоложстве в Европе между XV и XVIII столетиями не менее разрозненны и редки, чем свидетельства о мастурбации. Средневековые бестиарии, медицинские трактаты о монстрах, пособия по исповеди и судебные архивы представляют весьма непростую картину скотоложства, предлагая с одной стороны доказательства сексуальных контактов людей с животными, а с другой — свидетельства о воображаемых связях между людьми и зверьми.

Труды о покаянии группируют сексуальные нарушения в зависимости от их тяжести и особенностей[400]. В начале Средневековья скотоложство сопоставлялось с мастурбацией: считалось, что животные настолько отличаются от человека, что сексуальные связи с ними эквивалентны отношениям с неодушевленным объектом. В конце Средневековья зоофилия стала рассматриваться как более тяжкий грех, поскольку приравнивалась теперь к гомосексуализму. Увеличилась и мера наказания как для человека, так и для животного. С изменением отношения к миру природы трансформировалось и восприятие греха: теперь зверей считали существами, близкими к человеку, и, чтобы зафиксировать и поддерживать четкие границы между людьми и животными[401], создавались законы, направленные против зоофилии.