История тела. В 3-х томах. Том 1. От Ренессанса до эпохи Просвещения

Для объяснения этой сравнительной мягкости существует множество гипотез. С одной стороны, как и в случае с проституцией, в регулярной практике содомии в юности обвинялось множество ремесленников, купцов и благородных жителей, так что драконовские меры могли лишить город важных человеческих ресурсов и негативно воздействовать на местную экономику. С другой стороны, общество игнорировало юношеские «проказы» (мастурбацию, зоофилию и содомию) при условии, что молодые люди, став взрослыми и ответственными гражданами, будут соблюдать социальный и моральный порядок, женятся и таким образом присоединятся к рядам предков — гетеросексуалов и отцов своих детей. Власти имели обыкновение закрывать глаза на гомосексуальные отношения между подростками или юными холостяками, в которых более юный партнер (обычно в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет) занимал «пассивную» позицию, тогда как более взрослый (между девятнадцатью и тридцатью годами) играл активную роль. Однако если взрослый женатый мужчина вел себя подобным образом, никакие извинения не принимались во внимание. Около середины XV столетия венецианский гондольер Николето Марманья вступил в гомосексуальные отношения со своим слугой Джованни Брагарца. Эта связь продолжалась три или четыре года, прежде чем была обнаружена. Николето предоставлял постель Джованни в своем собственном доме, где имел с ним сношения «спереди между бедер»[415]. По–видимому, Джованни была выгодна эта связь, поскольку его хозяин дал ему в жены одну из своих племянниц и принял в семью. Эта связь была раскрыта, когда они стали продолжать сексуальные отношения после свадьбы Джованни. К тому же любовники стали меняться ролями, и Николето занимал теперь пассивное положение. Оба они были сожжены живьем. Пассивная роль, которая в гетеросексуальных отношениях обычно принадлежала женщине, предназначалась младшему партнеру, который считался почти ребенком. Как и женщины, которые в глазах медицинской теории того времени были «несовершенными» мужчинами, дети и мальчики принадлежали к пограничной категории, их сексуальность еще не диктовалась нормами маскулинности, определяющими активную роль мужчины в половом акте и способы проникновения в тело партнерши.

Тем не менее гомосексуальное насилие, особенно в отношении малолетних, каралось с чрезвычайной жестокостью. Как в случае гетеросексуального насилия, его жертвами обычно становились бедняки и молодежь скромного происхождения, хотя иногда страдали и дети знатных родителей, возможно, из–за их особой элегантности. Предлагая детям младше двенадцати лет еду, подарки, игрушки и одежду, насильники уговаривали их подчиниться. Детей могли заманить в дом, где им затыкали рот и насиловали, часто нанося серьезные телесные повреждения[416].

Насилие над мальчиками было более тяжким преступлением, чем изнасилование девочек. Во–первых, потому что Бог еще не покарал ни одного города за гетеросексуальное насилие. А во–вторых, женская добродетель могла быть восстановлена деньгами или браком, тогда как подобное преступление в отношении мальчика нарушало божественный порядок природы.

Содомия чаще возникала в сугубо мужских коллективах, таких как монастыри, тюрьмы, сообщества пиратов или моряков. Считалось, что при отсутствии женщин неспособность противостоять желанию плоти приводит к противоестественным сексуальным связям. В городском контексте структуры мужского общения, по–видимому, были призваны формировать групповую идентичность. Молодые люди собирались в публичных банях, в тавернах и на постоялых дворах, виделись друг с другом в школах музыки, гимнастики или фехтования, встречались в мастерских, аптеках и кондитерских, где можно было выпить и поиграть вдали от семейного надзора. Однако, судя по всему, рождение отдельной сексуальной и социальной идентичности произошло не раньше конца XVII или начала XVIII века. Все более заметная индустрия подобных развлечений предлагала широкий спектр услуг и, подобно проституции, развивалась в определенных узнаваемых местах города. Существовали сети покровителей и их клиентов, где горожане в возрасте могли вступить в контакт с юношами обычно более низкого социального положения: они воздавали своим paramours (любовникам) тем, что покровительствовали их интересам и интересам их семьи. Наконец, обычно среди рабочих или ремесленников существовали более однородные объединения подростков и юношей из одного квартала или товарищей по братству, которые имели сношения друг с другом, зачастую групповые. Они образовывали что–то вроде местных банд, с доминирующими личностями и обрядами инициации для новичков. Тем не менее они составляли часть единой маскулинной культуры с сильным гомоэротическим элементом, который соответствовал некоторым этапам жизни мужчины и формам социабильности и не исключал сексуальных отношений с женщинами[417]. Таким образом — повторим еще раз — гомосоциальная маскулинная культура допускала содомию, если соблюдались правила, касающиеся возраста, активной или пассивной позиции и скрытности.