История Трейси Бикер

— Ничего себе, — промямлила я.

Нравится! Да он просто невероятный!

Барни улыбнулся, как будто услышал.

Потом спросил:

— Кто с утра вооружен? Наш приятель Купидон!

Я фыркнула от смеха.

— Вы получили открытки ко Дню святого Валентина? — спросил Барни. — Я ни одной не получил. Плак, плак!

— Я сто штук получил! — сказал лисенок Бэзил. — У меня много знакомых лисичек. Тяф-тяф!

Барни вздохнул и скорчил смешную гримасу:

— А сейчас, дорогая зрительница, специально для тебя — стихи к Дню святого Валентина!

Он смотрел прямо на меня!

— Розы выросли у дачи,
Незабудки — у пруда.
Смотришь нашу передачу?
Я люблю тебя всегда!

«Я люблю тебя всегда, Барни!» — ответила я мысленно.

Он кивнул мне и подмигнул. Тут наш потрясающий телепатический разговор прервали. В комнату вбежала Жюстина Иерихонская-Труба[6]-Литтлвуд, хохоча во все горло над какой-то глупой шуткой. Макси тут же бросился к ней и нежно обнял за шею. Измазал ей всю голову, волосы и свитер соплями, слюнями и недожеванным гренком. Просто замечательно получилось! Жюстина завизжала еще громче, чем только что хохотала.

Примчался Майк — решил, что ее тут убивают (если бы!). Кое-как успокоил Жюстину и остался смотреть с нами телевизор.

— Я в детстве тоже смотрел «Давай меняться», — сказал Майк. — А это кто, лисенок Бэзил? Какой-то он не такой. Я точно помню, мордочка у него была поострее. Сейчас он слишком уютный. А это что за нечесаный тип? Раньше с лисенком выступал мистер Дерек.

— Майк, ну ты что! Это Барни! Мы с Жюстиной от него без ума! — заявила Луиз.

Да как они смеют! Барни мой!

— Да, у него прикольные лохмушки, — сказала Жюстина Пошлячка-Литтлвуд, утираясь тряпкой для пыли. — Ой, смотрите, там девчонка хочет обменять караоке-систему! Она что, с ума сошла? Я бы на такую все что угодно поменяла! Сейчас позвоню и предложу… Лу, что мне предложить?

— Я могу обменять распрямитель для волос, все равно естественно вьющиеся волосы лучше.

— Я могу обменять резинового слоника Дамбо, — сказал Макси.

— Сам ты слоник! За твоего Дамбо хорошо если пять пенсов дадут, после того как ты его обслюнявил, — отмахнулась Жюстина Бессердечная-Литтлвуд. — Обменивают равноценные вещи, а караоке, наверное, кучу денег стоит.

— А ты, Трейси, хочешь караоке? — спросил Питер.

Конечно хочу, еще бы! Так было бы классно исполнить песню с нормальным аккомпанементом! Я, может, спела бы романс для Барни! Только что мне обменять? Все мое имущество — ерунда сплошная, как у Макси. В книжках все страницы жеваные, потому что я их читаю в ванне. Скейтборд треснул пополам, когда я исполняла слалом среди мусорных баков. Плейер для компакт-дисков разбился — я его уронила с лестницы. Я где-то потеряла левую кроссовку, и правую футбольную бутсу, и оба роликовых конька. У меня ничего нет… А так хочется караоке!

Это же мой шанс добиться известности! Наверняка я пою лучше всяких там поп-звезд. Рианна, Даффи и прочие, ваше время вышло! На сцене отныне царит суперзвезда Трейси Бикер!

Сердце отчаянно колотилось. Я потрогала свой золотой медальон. С виду совсем как настоящее золото. Дженни, Майк и все наши, кроме Питера, уверены, что медальон жутко дорогой. Уж наверное, дороже, чем караоке. Но нельзя же обменять подарок Питера… Или можно?

Питер подарил его мне — значит, медальон теперь мой и я могу с ним делать что захочу: хранить в шкатулке с сокровищами, носить на ленточке, продать ювелиру, обменять… И потом, все равно эта побрякушка ничего не стоит.

Жюстина Всегда-Надо-Вылезти-Впереди-Всех-Литтлвуд уже упрашивала Майка одолжить ей мобильник.

— Скорее, Майк, мне надо позвонить на передачу! Мы с Луиз хотим обменять ее распрямитель для волос.

— А ты не против, Луиз? — спросил Майк. — Это же твой, как его там…

— Не против, не против! Мы с Жюстиной будем вместе петь караоке!

— Конечно, мы же дружим, а у друзей всегда все общее! — объявила Жюстина Переманивательница-Чужих-Подруг-Литтлвуд.

Меня словно в грудь ударили. Я положила руку Питеру на плечо:

— Питер, мы с тобой друзья, правда?

— Ну да, Трейси! — ответил Питер. Его глазищи сияли. — И друзья, и влюбленные.

— Правда здорово было бы иметь общую караоке-систему? — продолжала я.

Питер кивнул, уже не так уверенно.

— Вот если бы у нас было что-нибудь очень-очень ценное, чтобы поменяться… Получше, чем дурацкий распрямитель для волос. Питер, тебе ничего подходящего в голову не приходит?

Питер только глазами хлопал.

— Ну скорее, Жюстина уже звонит! Надо перебить ее ставку! Думай, Пит, думай! Есть у нас что-нибудь ценное?

Я многозначительно потрогала медальончик — точнее сказать, прямо в лицо Питеру его ткнула. Питер скосил глаза, чтобы рассмотреть.

— Ну, не знаю… Ничего в голову не приходит, кроме бабушкиного сердечка.

— Ой, точно! Умница, Питер! Тебе ведь не будет жалко? — спрашиваю я, а сама тащу его к Майку.

— Медальон теперь твой, Трейси. А тебе точно не будет его жалко?