История Трейси Бикер

— Мне очень жаль, Трейси, но ничего не получится, — сказала Дженни. — Для детей под опекой нужно получать специальное разрешение, мы просто не успеем вовремя.

— Да ко мне, наверное, как раз сегодня мама приедет, вот мы сразу и получим разрешение, — сказала я.

— Слушай, Трейси, — сказала Дженни очень тихо. — Я понимаю, тебе хочется увидеться с мамой, но ты же сама знаешь, что она не приедет.

— Еще как приедет!

— Трейси, мы даже не знаем точно, где она сейчас живет.

— Я уже сто раз говорила: она в Голливуде! Ты что, глухая или тупая?! — закричала я.

В эту минуту я ненавидела Дженни.

— Ха-ха-ха, Трейси Бикер! Тебе ехать нельзя, а мне можно, потому что папа очень часто меня навещает! Он ужас как обрадуется, что сможет увидеть меня по телевизору! — заявила Жюстина Сил-Нет-Какая-Противная-Литтлвуд.

— Никому нельзя. Это против правил, а чтобы оформить разрешение, гору бумаг нужно составить, — сказала Дженни.

— Я сказал, что они поедут — значит, поедут, — рассердился Майк. — Любой ребенок в нашей стране может участвовать в передаче — так почему им нельзя? Пусть начальство нас накажет, плевать! Я их повезу, и точка.

Мы все повисли на Майке и совсем его затискали.

Правда, заниматься оформлением разных бумаг пришлось все-таки Дженни. Я как-то проходила мимо ее кабинета и видела, как она одновременно отправляет что-то по е-мейл, разговаривает по телефону и качает на коленке хнычущую малышку. А мелкая норовит грохнуться на пол вниз головой, Дженни назло.

— Эта малявка думает, что она лемминг, — сказала я. — Давай подержу.

Я взяла малышку на ручки. Она заморгала от удивления, а потом потянулась к золотому сердечку у меня на шее.

— Нельзя! Ты мне его все изгрызешь. А мне его надо обменять в субботу.

Дженни фыркнула и пробурчала очень нехорошее слово по адресу передачи «Давай меняться».

— Ага, если бы я такое сказала, меня бы так ругали! Дженни, мне же можно поехать на телестудию, правда? Мне обязательно надо, это же такой шанс! Может, я им понравлюсь и мне предложат вести собственную детскую передачу. Актерская игра у меня в крови! Ведь у меня мама знаменитая киноактриса.

— Ох, Трейси! — сказала Дженни.

— Правда! Скоро она за мной приедет, и ты сама увидишь.

Дженни устало кивнула.

Я немножко покачала малышку.

— Дженни…

— Да, Трейси?

— Ты сказала — неизвестно, где мама сейчас живет.

— Угу. — Дженни погладила меня по руке. — Мы пробовали ее найти по последнему известному адресу, но она куда-то оттуда уехала.

— Ну да, в Голливуд. Ясно же.

Мы долго смотрели друг на друга.

— Ладно, — вздохнула Дженни.

— Эй, малявка, я же сказала: не грызть!

Малышка у меня на руках уже успела обслюнявить сердечко.

— Трейси, насчет медальона…

— Он теперь мой!

— Да-да. Но, по-моему, ты не совсем понимаешь, что Питеру будет очень обидно, если ты вот так сразу обменяешь его подарок.

— Так он же не из настоящего золота! Дженни, он ничего не стоит, честное слово!

— А ценность чувств?

— Я же Трейси Бикер! Меня не интересуют чувства.

И все-таки я решила еще раз поговорить с Питером. Отловила его ночью на лестнице — как раз нам обоим понадобилось взять чистые простыни в бельевом шкафу.

— Питер, ты точно не против, чтобы я поменяла медальон?

— Да, Трейси, я не против, — ответил Питер, хлюпая носом в бабушкин платок.

— Караоке — это же так здорово, правда? Мы с тобой споем дуэтом. Вот весело будет, скажи?

— Да, Трейси, — прошептал Питер.

Я осторожненько отвела в сторону платочек и пальцами приподняла Питеру уголки рта.

— Тогда улыбайся!

Он послушно улыбнулся. Значит, все в порядке?

Утром в субботу Питер больше не улыбался. Он плакал.

Я его слегка встряхнула:

— Господи, Пит, что с тобой? Сегодня у нас такой важный день!

— Я платочек потерял! — всхлипнул Питер.

— Что? Да ну тебя! Возьми в ванной бумажные платки.

— Нет, это бабушкин платочек! Он застрял в простыне, а простыни в корзине с грязным бельем все перекрутились, и я не могу его найти! — заныл Питер.

— А я бы и искать не стала в вонючих простынях! Питер, не грусти! Дженни обязательно найдет твой платок. А если не найдет, другой купит.

— Не хочу другой! Хочу бабушкин! — рыдал Питер.

— Слушай, сегодня такой необыкновенный день! Я познакомлюсь с Барни и получу караоке! Пожалуйста, не порти мне праздник, а?

Питер шмыгнул носом:

— Прости, Трейси!

Он попытался улыбнуться, хотя слезы так и лились по щекам.

— Ой, Питер, ты прямо как маленький! — сказала Жюстина Никакого-Сочувствия-Литтлвуд. — Лу, скажи, мне этот топик нормально или лучше переодеться?

— Ой, тебе так идет! А я как выгляжу? Не знаю, может, не стоило надевать розовое? Цвет не слишком девчачий?

— Да какая разница? — сказала я. — Как будто на вас кто-нибудь станет смотреть! Меняться буду я, а вы будете так, на заднем плане.

— Мы будем у тебя за спиной рожи корчить! — сказала Жюстина Коварная-Злодейка-Литтлвуд.

— Я тоже умею корчить страшные рожи! Вот, смотрите!

Макси потянул себе уголки глаз книзу, а нос, наоборот, вверх, скалясь как кикимора.