История третья: На склоне Немяна Тамаля

— В смысле? — удивился Сиф. — Чего переживает-то?

Совесть неприятно запустила свои коготки в душу и заскребла, пытаясь откопать раскаяние за то, что Сиф и в самом деле очень старается вовсе не сталкиваться с Иосифом Кирилловичем.

— Да так, — Заболотин поднял взгляд куда-то вверх, к потолку. — Не хочу сплетничать у него за спиной, но ты ему — не чужой ведь человек, вот он и принимает близко к сердцу то, что ты так… сторонишься. Так что это у тебя спрашивать надо — «чего?»…

— Поня-ятно, — неопределённо протянул Сиф. — Хорошо. Перестану.

Это прозвучало даже уверенно, но, правда, всю свою уверенность Сиф мгновенно растерял, обнаружив, что в холле, куда они с командиром завернули, сидит на диване Великий князь и читает какую-то книгу. Потом Иосиф Кириллович поднял голову, улыбнулся обоим офицерам, и Сиф уже пожалел о своём обещании.

— Здра… здраствуйте, — мальчик неловко присел рядом.

— Привет, — Иосиф Кириллович отложил в сторону книгу, в которой Сиф с удивлением узнал «Маугли» Киплинга.

На этом оба замолчали. Сиф глубоко вздохнул — и взглянул прямо в глаза Великому князю.

— Ваше…

— Иосиф Кириллович, — напомнил князь ровно.

— Иосиф Кириллович, — послушно поправился Сиф, — а с Тилем… Как ему помочь? Он… Ну, не как у меня было, его сильнее… ломает. Гораздо… Я боюсь за него…

— Я не врач, — пожал плечами Иосиф Кириллович.

— Да это-то ясно… — не очень вежливо пробормотал Сиф себе под нос.

У Заболотина зазвонил телефон, и полковник поспешно ушёл, так что Сиф и Великий князь остались одни — ну, если не считать демонстративно дрыхнувшего в другом конце холла Краюху.

— А мы… когда поедем отсюда? — спросил Сиф, оглядываясь. — Объезд ведь уже починили, наверное?

— Наверное, — кивнул князь. — Так что можно ехать.

— Вы нас все, что ли, ждёте?! — возмутился Сиф немедленно. — Ну, то есть… Тиля?

Себя и художника он почему-то слил в единое «мы».

Князь не ответил, невесело усмехнувшись. Сиф вдруг понял, что князь не сердится на него из-за этой задержки, он вообще на него не сердится… Словно здесь действительно Сиф должен решать.

— Почему?..

— Понимаешь ли, любезный мой Маугли, — князь искоса взглянул на крестника, — есть решения, которые должен принимать только один конкретный человек, потому что касаются они только и исключительно его, хоть и затрагивают при этом всех остальных.

— Судьба связала?.. — почему-то припомнил слова Шанхая Сиф.

— Что-то вроде.

— Тилю нужна помощь… квалифицированных врачей.

— Значит, он её получит.

— И его придётся здесь оставить?!

— А ты его хочешь в Москву забрать? Это непросто. Я готов во многом тебе помочь, любезный ты мой Маугли. Почти во всём, что в моих силах, потому что ты мой крестник, а это — почти что сын, просто не по крови, а духовный. Но забрать Тиля в Москву — сложно.

Сиф вздрогнул, а потом почему-то спросил, невпопад и с очень странной интонацией:

— А кровное родство… Что оно… значит?

Князь молчал довольно долго, потом пожал плечами:

— Судьбу, от которой всё равно не увернёшься. Сейчас газоны и поля заполняют одуванчики. А если один из них оторвать и попытаться унести? Он рано или поздно завянет. Потому что он оторван от корней. Эти корни решают очень и очень многое, Сиф. А с чего такой вопрос возник?

Сиф не ответил, пробурчав себе под нос что-то похожее на «Не хочу быть одуванчиком…»

На этом разговор, фактически, был закончен, ровно как и период «пролыньского безделья» — на следующий же день князь предложил собираться и всё-таки ехать дальше.

Запротестовали, и неожиданно активно, сердито и громко, Краюхины. Правда, на вопрос, чего это они не успели в Пролыни сделать такого — за столько дней безделья — со вздохом признали, что всё успели, чего хотели. Просто им категорически не нравилась вообще вся эта поездка целиком. Никакой охраны, неизвестно чем закончившаяся охота КМП за князем и местных спецслужб за КМП, никто точно не знает, где Великий князь, если что случится, а ещё все вокруг «навкины авантюристы» и готовы подвозить неизвестно кого…

— Филипп, — оборвал тираду Иосиф Кириллович, скорбно разглядывая не на шутку разошедшихся братьев, — так про Шанхая вы же разузнали всё.

— Ну да, Захар Шацкий действительно служил в составе одиннадцатого артдива тогда, — буркнул Филипп, — и он действительно похож на этого Шанхая. Но паспорт, знаете ли, мы не видели.

— Филипп… — только снова вздохнул Великий князь — и замолчал.

Заболотин сохранял на лице нейтральное выражение, но, похоже, во многом был согласен с близнецами. Даже Сиф опустил глаза, хоть и совсем мало понимал в охране таких персон, как сумасбродный князь.

— Нам осталась только одна точка нашего путешествия, — ровным голосом заговорил Иосиф Кириллович после продолжительной паузы. — И пока ничего не случилось. Вы предлагаете сразу отсюда поворачивать в Горье?

Краюхины молчали, переминаясь с ноги на ногу — они уже корили себя за то, что повысили голос на князя. Конечно, Иосиф Кириллович церемоний не переносил и очень ценил «неформальность» отношений, но всё равно Краюхи понимали, что не должны были позволять себе устраивать эту сцену.