История третья: На склоне Немяна Тамаля

— Ты до безобразия везуч, — выговаривал стопщик ему, подсовывая к губам крышку термоса. — На таких даже покушаться невозможно — обидно становится…

Сиф отпрянул, и чай пролился ему на футболку, горячий и липкий. Не может быть…

— Так это ты, что ли?! — выдохнул он со смесью обиды, негодования и неверия. Шанхай был всё время рядом с ними, преследовал их, следил…

Шанхай некоторое время молчал, обдумывая данное умозаключение, потом с мягким смешком поинтересовался:

— Ты и правда думаешь, что ваши Краюхины согласились бы с моим случайным присутствием в поездке, если бы у них были хоть малейшие сомнения в моих добрых намерениях?

Сиф вспомнил, как Филипп о чём-то долго разговаривал с автостопщиком, когда они столкнулись с ним во второй раз, по дороге из Пролыни к… к Капу. Да, стопщику надо было предоставить очень убедительные аргументы, чтобы Краюха поверил. И не просто поверил, но и сам привёл Шанхая к машине, тем самым, фактически, пригласив дальше с ними ехать.

Краюх провести невозможно, они опасность за километр чуют и, кажется, знают о Шанхае что-то, о чём понятия не имеет Сиф.

— Ты пей. Вон, весь трясёшься, — заботливо приговаривал Шанхай, наливая пареньку снова. — Чудо, что ты жив и цел. Ты хоть сам понимаешь, как тебе повезло?

Промокшая футболка противно липла к телу. Сиф сделал осторожный глоток и скривился — чай был слишком сладким.

— Понимаю, — буркнул он. — Видимо, рассчитывали, что я всё-таки войду и уже в квартире задену растяжку. Весь этаж разносить не планировалось… А я дверь распахнул и отпрыгнул. Не знаю почему… Рефлексы. Я только одного не понимаю, — дрожь постепенно проходила, и Сиф снова глотнул чаю. — Зачем так рисковать, не проще ли подкараулить внутри и пистолетом с глушителем, по старинке-по классике?..

Шанхай вытянул ноги и задумчиво поглядел на небо:

— А зачем караулить тебя, если можно смотаться, оставив в квартире пару сюрпризов?

— Смотаться?!

Шанхай перевёл взгляд на паренька и кивнул:

— Когда там отгремело, и я тебя вытащил, в квартире было пусто.

— Слинял…

— Нет, там вообще было пусто. Кто бы там тебя ни должен был ждать — он не остался поглядеть на дело рук своих.

— Но… — Сиф растерялся и сделал третий глоток. Всё-таки какая гадость — пересахаренный забольский чай!.. — Но ведь он же сказал, что…

— Кто сказал? — подался вперёд Шанхай.

— Да один… человек, — Сиф не стал объяснять, кто такой Хамелеон. — Здесь должен был быть Тиль, и я…

Шанхай не стал скрывать, что недоволен таким уклончивым ответом, но тут, что-то сообразив, поднял ладонь в протестующем жесте:

— Стоп-стоп. Какой Тиль? Анатоль Скалеш?

— Ну да. Мой… брат. Который в Пролыни был, в клинике…

— Так он же и сейчас там!

— Откуда ты знаешь?!

Шанхай покачал головой, улыбаясь, как улыбаются маленькому ребёнку, объясняя очевидное:

— Так с ним же второй твой… брат остался. И Серафимыч — ну, Лавеин, док, — он бы мне просигналил, случись с ними что-то…

Сиф нахмурился и не стал делать четвёртый глоток. Вместо этого он внимательно оглядел стопщика, насколько это позволял мигающий фонарь.

Ожоги прячутся под косой тенью от козырька бейсболки, лицо плохо видно — только глаза и огонёк тлеющей сигареты. Поди разбери, улыбается Шанхай или серьёзен… И вообще какое у него выражение лица.

— А с чего это он должен тебе о чём-то сигналить? — с плохо скрываемым недоверием спросил Сиф, привставая. Его замутило, и пришлось поспешно опуститься обратно под мягким давлением на плечо Шанхаевой руки.

— Не скачи, а то рухнешь, — улыбнулся стопщик. — Ты, конечно, уцелел, но шибануло тебя взрывной волной сильно. Тебе вообще к врачу надо.

Сиф сбросил его руку и буркнул недовольно:

— Ты не ответил.

Это уже было. Ему уже было плохо, непонятно и далеко от командира, присутствие которого всё раскладывает по полочкам… Не далее чем сегодня утром.

Жаль, что что-то по полочкам раскладываться так и не захотело.

— А и не должен отвечать, — безмятежно отозвался Шанхай. — Наши с ним отношения к тебе мало относятся. Но если хочешь — просто позвони своему… брату и спроси. Что ж ты раньше так не сделал?

Сиф не ответил — он и сам не знал, почему не сделал такого элементарного действия сразу же, как только Хамелеон повесил трубку: не позвонил Тилю или Капу, чтобы узнать, всё ли в порядке.

Нет ведь, предпочёл поверить врагу на слово.

… Гудки тянулись бесконечно долго. Сиф извёлся от беспокойства и уже почти снова поверил Хамелеону, но тут сонный голос Капа раздался в трубке, внезапно, как глас с неба:

— Какой навкиной… Сива?

— Ты с Тилем?

— Вышел от него полчаса назад. А что случилось? Сива, ты вообще где? Ты сегодня так внезапно…

Сиф некоторое время не мог говорить от накатившего чувства громаднейшего облегчения. Только что был атлантом, и весь небесный свод давил тебе на плече, а теперь…

— Сива? — забеспокоился Кап.

— Всё хорошо… — прошептал Сиф в трубку. Голосовые связки опять взбунтовались. — Я к вам утром приеду…

— Ты же уезжать собирался уже… Улетать!

Сиф покачал головой, забыв, что Кап его не видит, и проговорил медленно, задумчиво, пробуя эти слова на вкус:

— Я никуда не улетаю, Кап. Я остаюсь.