История третья: На склоне Немяна Тамаля

— Со мной связывался, кстати, Ивельский. Насчёт Тиля. Я сначала его болотом послать… а потом договорились встретиться в Пролыни на выходных. В конце концов, он же Тилю квартиру оставил и вообще нормальный старикан…

Сиф не сомневался, что так будет, но теперь из-за Ивельского не волновался. Тиль в надёжных руках, никакому Хамелеону не по зубам братская привязанность командира Стаи. Кап за своих кому угодно пасть порвёт без угрызений совести.

— Вот… — Кап тем временем задумался и вдруг вспомнил: — Ах, да, ещё кое-что.

— Да?

— Я видел этого твоего Захара Щацкого здесь.

Сиф сглотнул и сипло спросил:

— И он?

— Да ничего он. Мужик как мужик, только рожа страшная — ну, из-за ожогов. Я ему о тебе ничего не говорил.

Сиф выдохнул:

— Слава Богу!

— … Но он и так знает, — закончил Кап. — Честное слово, он сам откуда-то в курсе, что ты в Горье со своими и сегодня улетаешь. Хотя, может, просто посмотрел телик? Правда, столкнулся я с ним ещё утром, когда только к Лавеину пришёл… Ой, — стало слышно, как Кап зажал динамик рукой и что-то заговорил по-забольски в сторону. Потом снова вернулся к разговору: — Так, тут док пришёл. Короче, счастливого тебе полёта, не теряйся. Созвонимся ещё, наверное?

— Созвонимся, — пообещал Сиф, поглощённый мыслью о Шанхае. Опять тот его обыграл…

— Вот и ладненько. Однажды мы ещё к тебе в Москву нагрянем, готовься!.. Или ты к нам.

— Увидим…

— Ага, увидим. Не скучай, братишка! — и Кап повесил трубку.

Сиф залпом допил остывший чай, налил себе ещё и тяжело вздохнул. Что теперь делать с Шанхаем? Да, Карин наверняка сказал кому следует, но… Надо было ещё вчера всё рассказать командиру!

Но теперь терзаться было уже поздно. Оставалось утешать себя мыслью, что для того, чтобы достать Сифа в Москве, у Шанхая руки коротковаты.

Воцарившееся молчание прервал Одихмантьев, в своей обычной невозмутимой манере заметив:

— Забол — не соседний город, на каникулах не покатаешься.

— Я знаю, — Сиф недовольно мотнул головой и потянулся за своей рубашкой.

— Рассчитываете на помощь своего крёстного? Не слишком ли эгоистично с вашей стороны?

Сиф ни на что не рассчитывал и не строил пока никаких планов. Он просто знал, что на будущий год обязательно сюда вернётся, каким угодно путём. Сомневаться в этом было попросту глупо.

— Есть же ещё поезда, там билет дешевле… И вообще, какое вам дело, Аркадий Ахматович?!

Старик покачал головой и улыбнулся:

— Ой, большое, Иосиф. Потому что вашему крёстному есть дело до вас, а так уж повелось, что его дела — мои дела.

Сиф вспомнил, как ещё в Пролыни, кажется, Одихмантьев рассказал ему о желании Великого князя сделать из него, Сифа, дипломата… но сердито отбросил эту мысль. Что бы там Аркадий Ахматович ни говорил, а Сиф сам разберётся, кем ему стать. В конце концов, свою судьбу он выбрал уже давно и, пожалуй, теперь не жалеет, что прекрасно знает, что же будет дальше: окончание школы, Академия и снова служба в Лейб-гвардии… А может даже — в личной охране Императорской Семьи, как Краюхи? Сиф теперь видел их работу вблизи, фактически, изнутри — и понял, что это по меньшей мере не скучно… и полезно.

Ход мыслей Одихмантьева, видимо, в целом совпадал по направлению. Пожилой Соловей-Разбойник молчаливо сидел, изредка делая мелкий глоток из остывающей чашки, глядел куда-то вдаль и изредка — искоса на своего младшего собеседника. Молчал-молчал, молчал-молчал и вдруг произнёс:

— Иосиф, вы сколько лет назад присягу принесли?

Эту дату было невозможно забыть:

— Шесть и почти семь месяцев.

— Вы, я гляжу, хорошо это помните.

Сиф усмехнулся, довольный сменой тему:

— А как забыть свой день рожденья? Уже шесть лет его так праздную.

Одихмантьев тихо рассмеялся, словно откашлялся:

— Как же у вас, военных, всё просто…

— Ну, это же и день моего крещения всё-таки, — не то чтобы стремясь оправдаться, но всё же уточнил Сиф. — Так Иосиф Кириллович с… Дядькой решили.

Одихмантьев рассеянно потянулся к опустевшему чайнику и некоторое время лил себе в чашку воздух, потом спохватился, вздохнул и поставил чайник на место. Поглядел вдаль… Сиф невольно проследил за его взглядом, но сквозь стену и неброский сельский пейзаж в вычурной раме видно ему ничего не было, хотя старик смотрел туда с интересом, пронзая взглядом любое препятствие — что пожилому советнику Великого князя какой-то холст в раме.

— Иосиф, — задумчиво спросил он, — а вы никогда не задумывались, верно ли всё это было?

— Что? — возмутился Сиф. — Вы о присяге?!

— Я вообще, — старик прищурился и отвёл взгляд от картины и того, что видел за ней. — Вы довольны, как сложилась после этого судьба? Даже снова оказавшись в Заболе?

Взгляд искоса… Сиф понял, что Одихмантьев имеет в виду: если бы абсолютно всё Сифу нравилось, он бы не сбегал… Но что тут скажешь в ответ? Передумал? Осознал, что от прошлого никуда не деться, не перешагнуть и не плюнуть — только принять и понять, что же его толкало тогда, звало и тянуло. Что заставило пройти то огромное расстояние от артдивизиона до родного батальона, что потом хранило его от ночных кошмаров о смертельном одиночестве…