История царствования императора Александра I и России в его время. т.5. (1871)

Таким образом Император Александр, из сведеній, им полученных о Семеновском происшествіи, мог заключить, что причиною его была гнусная неблагодарность полка, удостоеннаго его вниманіем и милостями. Опять неблагодарность! Ему суждено было испытать ее и в освобожденной им Германіи, и в столь обязанной ему Франціи, и в возстановленной им Польше. Теперь он видел ее у себя, в своей столице, в гвардіи, в любимом полку своем. Легко вообразить, какое неизгладимое впечатленіе оставила в нем эта несчастная исторія. С прискорбіем он отказался от великаго призванія, которое доселе считать своею путеводною звездою, и вместо того, чтобы во главе человечества стремиться к прогрессу, ограничился охраненіем того самаго порядка, который прежде воз-буждал его негодованіе. Несколько дней спустя по полученіи роковаго известія, Государь писал к графу Аракчееву:

„Троппау. 5 ноября 1820 г.

„Тебе должно уже быть известно, любезный Алексей Андреевичу несчастное, но в то же время и постыдное, приключеніе, случившееся в Семеновском полку. Легко себе можно вообразить, какое печальное чувство оно во мне произвело. Происшествіе, можно сказать, неслыханное в нашей арміи. Еще печальнее, что оно случилось в гвардіи, а для меня лично еще грустнее, что именно в Семеновском полку. Но, с тобою привыкнув говорить со всею откровенностію, скажу тебе, что никто на свете меня не убедит, чтобы сіе происшествіе было вымышлено солдатами, или происходило единственно, как показывают, от жестокаго обращеніяс оными полковника Шварца. Он был всегда известен за хорошаго и исправнаго офицера и командовал с честію полком. От чего-же вдруг сделаться ему варваром? По моему убежденію, тут кроются другія причины. Внушеніе, кажется, было не военное; ибо военный умел-бы их заставить взяться за ружье, чего никто из них не сделал, даже тесака не взял. Офицеры-же все усердно старались пресечь неповиновеніе, но безуспешно. По всему вышеписанному заключаю я, что было тут внушеніе чуждое, но не военное. Вопрос возникает: какое-же? Сіе трудно решить; признаюсь, что я его приписываю тайным обществам, которыя, по доказательствам, которыя мы имеем, в сообіценіях между собою, и коим весьма непріятно наше соединеніе и работа в Троппау. Цель возмущенія, кажется, была испугать. Если к сему присовокупить, что день был выбран тот самый, в который им пера-трицы возвратились в город, то, кажется, довольно ясно обнаруживается, что желали их встревожить, дабы сими опасеніями меня принудить бросить занятія наши в Троппау и возвратиться поспешнее в Петербург. Но Божьему Промыслу угодно было помешать сему и прекратить зло в начале его. Меры, на которыя решился корпусный командир с полком в последствіи, были необходимы, но сим полк погублен, и уже не может существовать в его нынешнем составе; Я почти уверен, что еслибы с 1-ю гренадерскою ротою приличнее поступили при самом начале, ничего другаго важнаго не произошло-бы. Но уже когда все три баталіона возмутились, более не оставалось делать, как-то, что было исполнено. Сожалею еще, что выбрали крепости Финляндіи для отправленія в оныя баталіонов. Лучше былобы отправить в Псков, Нарву или тому подобныя места.

„Как мне ни грустно, но теперешній состав полка нельзя уже так оставить. Он потерял всякую доверенность. Ты усмотришь из приказа, при сем прилагаемаго, как я счел приличным поступить, после здраваго размышленія“....

Этот приказ, собственноручно написанный Государем, был прочтен им Великому Князю Николаю Павловичу, по свидетельству котораго, при сем, они оба плакали (²⁶). Приведем его в подлиннике.

Приказ Россійской арміи.