Читаем История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина полностью

Еврейская сельскохозяйственная колонизация прекратилась в 1865 г. не только потому, что она оказалась безуспешной, но и из-за отмены крепостного права. Новые правила крестьянской жизни требовали огромных земельных массивов. Для наделения освобожденных крестьян участками требовались новые земли, а в старых, давно освоенных частях России их не было, поэтому не имело никакого смысла отдавать землю в руки плохих фермеров, которыми оказались евреи.

Через 20 лет после отмены крепостного права появились первые признаки перенаселенности в Южной России, усилившиеся после первой волны погромов, прокатившихся там и на юго-западе страны. Причины этих погромов были чисто социальными: поток освобожденных крестьян в города все время возрастал, и они обнаруживали, что самые доходные места заняты евреями. В 1876–1889 гг. еврейские погромы произошли в Елизаветграде, Киеве, Переяславе, Балте, Екатеринославе и многих небольших городах Подолии и Волыни, а также Черниговщины и Полтавщины. Они представляли собой чисто инстинктивный взрыв негодования украинского крестьянства, которое к ним давно привыкло, — в течение нескольких веков в городах Польши время от времени случались такие погромы. Они редко сопровождались убийствами евреев, часто их даже не били; погромщики грабили их имущество и разрушали дома. Жертвами становились вовсе не богатые евреи, а более бедные — ремесленники и мелкие торговцы. Районы, где проживали богачи, охранялись полицией.

Было бы несправедливо обвинять императорское правительство в этих погромах и натравливании толпы на евреев — как нельзя обвинять британское правительство в организации мятежей в тот же период в Северной Ирландии. Нет сомнений, что многие полицейские, которых набирали из местных, симпатизировали толпе, но инициативу в организации погромов проявляли сами массы. Нелегальная газета социалистов-революционеров писала 6 октября 1881 г.: «Погромы — это революционное движение масс, которые, благодаря местным условиям, заражены антисемитизмом. Помещиков считают пережитком прошлого, поэтому люди не испытывают к ним вражды и относятся даже с некоторым сочувствием. Главным врагом считают евреев».

В это время отношения России с Германией, Австрией и Великобританией стали весьма прохладными, и погромы подверглись яростной критике в западноевропейской и американской прессе. В то же самое время усилилась эмиграция русских евреев в Америку и в Нью-Йорке и других американских городах появились влиятельные еврейские группы. Погром в Кишиневе, в котором погибли 47 человек, вызвал в Америке бурю негодования. Когда же императорское правительство было сброшено в 1917 г. и украинские массы, которыми руководили атаманы, дали волю своей природной жестокости, число 47 убитых показалось совсем смешным.

Другим следствием эпохи погромов было то, что еврейская молодежь начала вступать в ряды экстремистских революционных партий. Существование черты оседлости, покидать которую евреям запрещалось, привело к тому, что на Украине и в Новороссии оказался избыток евреев. К концу XIX в. их здесь насчитывалось 2 миллиона человек. Согласно переписи населения 1897 г., в городах Волыни, Подолии, Киевской, Полтавской и Черниговской губерний евреи составляли 41 процент населения. В крупных центрах — Киеве, Харькове, Одессе и Екатеринославе появился еврейский пролетариат, который был чрезвычайно восприимчив к революционной пропаганде. С другой стороны, образованные евреи свободных профессий пополняли ряды революционной интеллигенции.

Евреи принимали самое активное участие в революционных событиях 1900–1905 гг.; в результате этого во время наступления контрреволюции в 1905–1906 гг. погромы приобрели гораздо более жестокую форму, чем в 1880-х годах. Нет сомнений, что в эти годы власти частенько оказывали поддержку черносотенным организациям, которые инициировали эти погромы. Когда же разразилась Первая мировая война, евреи стали самым опасным взрывчатым элементом в Южной России.

Глава 6

Национализм и коммунизм на Украине (1914–1939)

Австрийцы и русские в Галиции (1914–1917)

Первая мировая война 1914–1918 гг., причиной которой стали проблемы, возникшие после распада Османской империи на Балканах, была следствием исторических событий, происходивших в Западной Европе в течение двух предшествовавших столетий.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука