История усталости от Средневековья до наших дней

Медицинский персонал играет в сегодняшних заботах главную роль. Это тем более поразительно, что из‐за экономических проблем во Франции совсем недавно расходы на здравоохранение сократились. Последствия этих суровых решений были очевидны: «каждый второй врач»2027, работающий в больнице, в декабре 2019 года, то есть еще до пандемии, утверждал, что он смертельно устал, обвинял слабость оборудования, недостаточность оказываемых услуг, сокращение численности персонала. В результате, столкнувшись с пандемией, медики гневно напоминают одно и то же: они «уже давно и совершенно впустую предупреждали о недостатке средств и о том, что их никогда не слышат. А эпидемия COVID-19 тем временем захватывает всю территорию страны»2028. Не хватает многого, вплоть до средств индивидуальной защиты, движения в защитных костюмах скованны, страшно совершать какие-то действия, присутствует ощущение ненадежности: «В целом персонал не жалуется, разве что на медицинскую технику. Недостаточное количество масок, одноразовых халатов вызывает у них страх. И злость… Едва у них появляется возможность как следует защитить себя, напряжение спадает»2029. По-прежнему нужна быстрая реорганизация служб в условиях чрезвычайных ситуаций, увеличение финансирования и штата медперсонала, транспортировка больных из слишком «насыщенных» регионов в менее «насыщенные»; персонал жалуется на «большое количество сверхурочных часов и недостаток сна»2030. Больницы предприняли попытку рационализации и «рефинансирования». Прежде всего, развилась «медицинская» солидарность, общество стало поддерживать медиков как никогда ранее, и даже возник совершенно новый ритуал: ежедневные аплодисменты у окон в 8 часов вечера в знак признательности позиции медицинского персонала перед лицом пандемии.

В понятии усталости, трудозатрат, физического износа опыт раскрывает себя как поучительный, подтверждающий недавние изменения: оценка и чувства сместились, способ переживания трансформировался. Оценка уже не та, регистры «страдания» умножились. Затраты физических сил всегда на слуху, со всеми своими разнообразными волнениями:

В 20:00 прибывают больные. Закончить раньше двух часов ночи невозможно. Автоматически переодеваем их, проводим опрос, физический осмотр, параклинические обследования. Мы бегаем туда-сюда, из бокса в бокс, их не менее пятнадцати в этом отделении. <…> На всех лицах написана усталость2031.

По описаниям можно представить себе походку медиков, их движения: «Самые обычные жесты делаются на автомате, но в коридорах они, как будто оглушенные, потерянные, блуждают, словно в невесомости»2032.

Однако ограничиться этими наблюдениями невозможно. Сюда нужно добавить сложности в личной сфере, где усталость рассматривается по-другому; «моральные» влияния, влияния отношений, которыми традиционно пренебрегали, но которые становились все более явными, более осознанными, вплоть до непосредственного влияния на трудоспособность: медицинский персонал оказался под прессом необходимости успешно лечить больных, накапливать быстрые решения; при этом врачи боялись этой напасти – боялись за других, за себя; из повседневной жизни постепенно вытесняется все, кроме профессиональной деятельности, от фактов не скрыться, все выводы делаются в открытую. «Недомогание» здесь является следствием переутомления. Беспрецедентность ситуации, возможная неудача определяют тяжесть положения. Наконец, новшество, раскрывающее, насколько важное место занимает индивидуализация: голос врачей звучит все громче. Благодаря этому восстанавливаются факты, воплощается «опыт». Врачи говорят о трудностях и проблемах. В газетах и журналах публикуются свидетельства каждого: «Кризисный журнал белых халатов» (Le Monde), «Бортовой журнал санитарного кризиса, который ведут медики» (Libération). Из-за пандемии на первый план выступает усталость – ее сложности, ее персональные проявления – то, о чем в предыдущие десятилетия лишь подозревали.

Чувство принуждения, связанное с работой, может только усиливаться, а усталость лишь множит его аспекты и причины. Все начинается с противостояния неведомому злу: «Сильнейший страх наполнял все мысли, и каждый должен был его обуздать самостоятельно»2033. К этому страху добавляется ощущение возможной «неудачи», удивление, вызванное непредвиденным осложнением, сострадание к больному. Поэтому постоянно повторяется слово «стресс»: