История усталости от Средневековья до наших дней

Нас поражает, с какой скоростью ухудшается самочувствие больных. Это вызывает сильнейший стресс, потому что мы действительно можем потерять пациентов. Когда-нибудь потом мы дорого за этот стресс заплатим. Существует реальный риск посттравматического синдрома у тех, кто ухаживает за больными, независимо от того, что конкретно они делают2034.

Действия по уходу за больными символичны, они показывают значение психологической стороны ухода, его сложность и провоцируемые им интенсивные человеческие ожидания и становятся ценным примером уже в 1980‐х годах: модель самых первых обозначений выгорания, модель рисков личного «разрыва», которым могут быть явно подвержены определенные акторы. Конечно, изначально с такими симптомами ассоциировались лица, осуществляющие уход: «Изучение этих профессиональных категорий привело к рассмотрению повторяющихся столкновений с болью или неудачами как определяющих причин синдрома выгорания»2035. Слова медперсонала, ухаживающего за больными COVID-19, подтверждают это, раскрывая многоликую усталость, теперь лучше измеряемую и в данном случае связанную с ползучим страхом, неточной оценкой, беспомощностью, вторжением в ментальное пространство. Отсюда и эти описания времени, ставшего насыщенным, проникающим в повседневную жизнь, поглощающим моменты: «Косвенным образом эпидемия касается всего… Выходных дней больше нет»2036, – отмечает парижский врач скорой помощи; «Нет времени на отдых, даже если я отдыхаю в безопасных условиях… настоящего отдыха нет»2037, – добавляет врач-интерн из Безансона. Сон становится прерывистым, человек не может отключиться от проблем: «В ночь на среду, 18 марта, я не мог уснуть»2038.

Это существование, полное принуждений, невероятное противостояние перед лицом действительности, брешь в идентичности и ее целостности, а не просто тяжесть от невзгод. Здесь принципиальны человеческая и социальная составляющие проблемы, поэтому, даже если кризис отступит и несмотря на обещания нового руководства больницы, врачи и медсестры не скрывают скепсиса: 18 июня 2020 года в газете Le Monde появляется статья под заголовком «„Усталый и отчаявшийся“ медицинский персонал»2039.

Труды и дни

В условиях пандемии по-прежнему на передний план выдвигаются профессии, необходимые для функционирования общества: «несмотря на кризис, работают десять миллионов полицейских, кассиров, сборщиков мусора, работников предприятий общественного питания»2040, а также тех, кто занят на транспорте, в энергетике, в сфере помощи на дому, в коммуникациях и так далее. Конечно, наш беглый обзор можно было бы ограничить простой зависимостью, связать увеличение утомления только с затратами физических сил: возрастают потребности, возникают неотложные ситуации, нагрузки становятся продолжительнее. Длительность рабочей смены увеличивается в официальном порядке. Постановление от марта 2020 года изменяет «максимальное рабочее время во время кризиса» в секторах, которые считаются «перегретыми»2041 (телекоммуникации, агропродовольственный сектор, энергетика, транспорт): двенадцать часов в день, шестьдесят часов в неделю2042. Эти весьма значимые цифры раскрывают озабоченность властей – как политических, так и экономических, но со всей очевидностью вызывают протест со стороны профсоюзов. Противоречие между требованиями производства и требованиями социальной защиты непреодолимо: «Существует опасность того, что к риску заболеть добавляется риск усталости из‐за увеличения продолжительности рабочего дня и сокращения времени отдыха»2043.