История усталости от Средневековья до наших дней

Во время таких попыток усталость принимается во внимание. Когда маркиз Шарль-Ноэль дю Сайан 6 августа 1722 года поспорил, что «дважды преодолеет расстояние в тридцать шесть лье от ворот Сен-Дени до замка Шантийи менее чем за шесть часов», были продуманы и подготовлены участки пути и лошади на местах перепряжки, а «у одного торговца лимонадом» на финише даже была приготовлена кровать. Всадник сменил шестнадцать лошадей, пришел на двадцать пять минут раньше и отдохнул в течение полутора часов в условленном месте, что, с точки зрения свидетелей, было «очень мало»775. Эдмон-Жан-Франсуа Барбье указывает в своем дневнике на продемонстрированные таким образом качества: «это были состязания не лошадей, а людей»; те, кто хотел следовать за ним, «стали задыхаться»776. Это, безусловно, был первый опыт, в котором сопротивление усталости стало темой пари, а также официальным рекордом.

Во второй половине XVII века примеры систематизируются. Герцог де Крой акцентирует внимание на состязаниях, возбуждающих дыхание, в частности на беге на коньках по замерзшим каналам: «Я узнал, что хорошие конькобежцы пробегают туда и обратно канал длиною восемьсот туаз за шесть минут». Он соотносит эту цифру с единицей времени: «что составляет шесть и одну треть лье в час»777. Некоторые результаты приводят его в восторг: «Во Фландрии скорость кареты-берлины составляла от пяти до шести лье в час, что необычайно»778. Впервые вычислялось расстояние, пройденное за единицу времени, и в этом заключалось абсолютное новшество. Это не что иное, как использование принципа неизменности. С «приблизительным миром»779 было решительно покончено: для преодоления какого-то расстояния устанавливалось стандартизованное время, оно больше не было относительным. При обсуждении скорости больше не принимались во внимание почти анекдотические препоны, возникающие на дороге, использовались абстрактные величины – пространство и время. Отныне скорости можно сравнивать. Выносливость – тоже.

Вызов, бросаемый первооткрывателями

В эпоху Просвещения появляется новый способ добровольного противостояния изнурению и боли: странствия, отличающиеся от ранее упоминавшихся780, – большие морские путешествия и связанные с ними риски и опасности. Бури, ураганы и сопровождающие их трудности теперь преодолеваются не для того, чтобы искупить какой-то грех или получить прощение, как было на опасном пути в Святую землю, путешествия совершаются не ради господства на покоренных землях и не ради торговли, как было на протяжении долгого времени; цель теперь более прозаическая и более современная: лучше узнать мир, исследовать неизвестное, пробраться в незнакомые регионы. Бросить вызов судьбе, чтобы развиваться, рискнуть, чтобы самоутвердиться. Мы видим, что цель больших приключений изменилась: теперь пускаются в опасные путешествия, чтобы получить больше информации, испытывают трудности, чтобы жизнь стала лучше. Отныне тяготы путешественников представляются более благородными и заслуживающими большего уважения:

В век Просвещения все изменилось. Исключительные усилия энциклопедистов по систематизации естественно-научных знаний – о природе, о Земле, о материи – внесли в путешествия систему781.

Целью второго путешествия Джеймса Кука в 1772–1775 годах были «географические открытия в Южном полушарии»782. Экспедиция Бугенвиля, в 1766–1769 годах совершавшая кругосветное путешествие, остановилась на островах Океании783, а целью экспедиции Лаперуза, состоявшейся в 1785–1788 годах, было комплексное исследование Тихого океана и «решение научных проблем, поднятых недавними знаменитыми плаваниями»784. Суть этих бесстрашных путешествий – «знание». Благодаря согласованным усилиям это знание облагораживается, а описываемое изнеможение нарастает. Лучший пример этого приводит Ив-Жозеф де Кергелен де Тремарек, рассказывая о трудностях, возникших, когда они наткнулись на рифы во время долгого плавания в северных морях в 1768–1769 годах:

Трудности, с которыми я столкнулся во время плавания, когда пришлось бороться с течениями и непрекращающимися бурями, лавировать во льдах, где постоянные колебания стрелки компаса, так сказать, лишали уверенности в правильности пути, одним словом, препятствия, которые мне надо было преодолеть, позволяют надеяться, что этот дневник, который меня заставили опубликовать, будет кому-то полезен785.