История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика

Другой заговор был раскрыт летом 1040 г., и его главой стал аристократ Михаил Керулларий, впоследствии занявший престол Константинопольского патриарха. В число заговорщиков вошли многие члены семьи Керуллариев, включая его зятя, мужа сестры Иоанна Макремволита, а также представители многих знатных родов. Позднее, на следствии, Керулларий скажет, что заговор был вызван недовольством не по отношению к самому василевсу, а к Орфанотрофу и другим Пафлагонцам. Но, поскольку сместить их можно было только путем устранения от власти Михаила IV, то заговорщики предполагали сместить царя и заменить его более достойной кандидатурой. Почти наверняка новым василевсом должен был стать Михаил Керулларий, сын большого сановника, занимавшегося при царском дворе финансовыми вопросами. Уже в то время Михаил отличался от своих сверстников трезвым умом, честолюбием, серьезностью и решительным характером и имел все черты прирожденного лидера. Вероятнее всего, заговор мог бы иметь успех, но, как обычно, кто-то из числа самих заговорщиков в последний момент струсил и донес обо всем Орфанотрофу. Мятежных аристократов арестовали, но, к удивлению, обошлись довольно мягко: имущество братьев Керуллариев конфисковали, самого Михаила насильно постригли в монахи, остальных сослали[770].

Летом этого же года был раскрыт еще один заговор, участники которого понесли более суровое наказание. Его организаторами опять стали представители старых аристократических родов: Михаил Гавр, Феодосий Месаникт, Григорий Таронит — все из среды высших воинских начальников.

Эти события, а также болезнь Михаила IV вынудили Иоанна Орфанотрофа искать дополнительные гарантии для своей семьи. У Зои от брака с Пафлагоном детей не было и быть не могло, пытаться выдать ее еще раз замуж за представителя семьи Пафлагонов являлось чистой утопией. Поэтому Иоанн придумал вариант с усыновлением императрицей кого-нибудь из числа своих молодых родственников. Для начала он хотел предложить в качестве «сына» своего брата Никиту, дуку Антиохии, но тот скончался в 1034 г. В этой связи выбор пал на племянника Орфанотрофа и Михаила IV Михаила Калафата, занимавшего должность этериарха. Орфанотроф не без труда убедил василевса венчать того цезарем (кесарем) — царь откровенно недолюбливал своего племянника, впрочем, как и сам евнух; однако другой кандидатуры не нашлось. Конечно, это не было соимператорством, но, напомним, со времен императора Диоклетиана кесарь официально считался первым претендентом на царство. Понятно, что желанием Зои никто не интересовался — она была вынуждена во всем повиноваться всесильному евнуху. И в конце 1034 г. во Влахернском дворце состоялась торжественная процедура возведения Калафата в сан кесаря Римской империи[771].

Человек, вошедший в элиту Византии, обладал всеми пороками своего дяди Иоанна Орфанотрофа, но не имел никаких добродетелей. Свое прозвище он получил от отца, судовщика Стефана, занимавшегося чернением смолой днища кораблей. При новой власти тот стал друнгарием флота, но аристократия откровенно не желала принимать его, безродного выскочку, в свои ряды. Аналогичная судьба ждала и Михаила Калафата, которого терпели, но не любили. И, надо сказать, было за что.

Несмотря на молодые годы, Михаил Калафат был широко известен своим высокомерием, лукавством, хитростью, раздражительностью и полной неразборчивостью в средствах для достижения поставленной цели. Даже сам Иоанн Орфанотроф, спустя короткое время, разочаровался в собственном выборе и подумывал о том, чтобы заменить Калафата другим племянником, но слишком долго колебался, а потому так и не смог реализовать свой план.

Между тем болезнь царя усиливалась. Помимо эпилепсии, у него открылась водянка, и вид императора был ужасен. Михаил IV много жертвовал монастырям и возвел несколько храмов, желая загладить свои грехи, но ничего не помогало. Он весь распух, и его пальцы приняли гигантские размеры. Тогда, почувствовав приближение смерти, Пафлагон совершил акт, крайне неприятный для Орфанотрофа, — он принял постриг в возведенном им на собственные средства монастыре Святых Бессребреников. 10 декабря 1041 г., отправляясь в храм, император хотел обуться, но не нашел кожаных сандалий, забытых рассеянным слугой. Тогда василевс босиком (!) отправился в храм, поддерживаемый под руки монахами, а по окончании Таинства пострижения вернулся в келью и в тот же день скончался[772]. Скромность Михаила IV проявилась и после смерти — по предварительному приказу василевса, его похоронили в этом же храме по левую сторону от входа, перед алтарем[773].

Любопытно, что Зоя, узнав о том, что император умирает, обезумела от горя и, забыв все обиды, пешком бросилась в обитель. Она хотела сказать последние слова любви своему возлюбленному, нежное чувство к которому все еще жило в ее душе. Однако, желая умереть в мире и спокойствии, Михаил отказался принять императрицу, и Зоя вернулась во дворец, где и узнала о кончине царя[774].