История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика

К указанным выше лицам примкнули другие полководцы — Никифор Вриенний, проедр Роман Склир, сыновья Василия Аргира и Никифор Вотаниат. Дав друг другу клятву молчать, они затронули другой, не менее щекотливый вопрос — кому должна достаться императорская власть после свержения Стратиотика. Первоначально предложили ее Катакалону Кекавмену, армянину по происхождению, великому полководцу, но тот отказался. Действительно, он был хорошим, замечательным военачальником, но не чувствовал в себе талантов государственного деятеля. Тогда взоры всех обратились в сторону 50-летнего Исаака Комнина, женатого на Екатерине, дочери Болгарского царя Иоанна Владислава, и эту идею все дружно поддержали.

Примечательно, что, как и предыдущие заговорщики, полководцы избрали местом своей тайной сходки храм Святой Софии, однако реакция патриарха в данном случае была совсем иной, чем при апостасии Феодосия Мономаха. Совершенно невероятно, что Керулларий ничего не узнал о встрече стратигов и их замыслах — хотя бы от служащих храма, круглосуточно пребывавших в нем. Тем не менее Михаил Керулларий сделал вид, что ему ни о чем не известно, и Михаил VI так и не узнал, какая опасность нависла над ним[884].

Разъехавшись по своим армиям, полководцы тайно начали готовиться к походу на Константинополь, но один случай вынудил их поторопиться. Осторожный Михаил VI приставил к Никифору Вриеннию казначеем «своего» человека патрикия Иоанна Опсара. Вскоре между сослуживцами возникла ссора, и Никифор поссорился с патрикием — возможно, оскорбил действием. Ничего не подозревавший о готовящемся перевороте соседний военачальник патрикий Ликанф решил, что Вриенний сам по себе готовит нечто преступное против царя, а потому приказал арестовать его, ослепить и отправить в Константинополь для производства дознания. Получив об этом известие, остальные заговорщики очень испугались, как бы Никифор под следствием не выдал их, а потому поспешили в Пафлагонию, где находилось войско Исаака Комнина, и 8 июня 1057 г. провозгласили его императором[885].

Как и следовало ожидать, горячий призыв лучших полководцев Византии нашел дружный отклик в сердцах старых солдат — в лагерь Комнина со всех сторон стекались все новые и новые добровольцы. Кроме того, Катакалон поспешил в черноморские области и собрал у Никополя 5 боевых полков — два западных, один из наемных русских воинов и два полка из черноморских фем, которые привел к Исааку Комнину. Тот в свою очередь поместил свою жену и дочь в крепости Пемолиссе в Галисе и вскоре двинулся на Никею[886]. Он без большого труда занял город и, желая продемонстрировать свое миролюбие, дал свободный проход гарнизону, оставшемуся верным присяге императору Михаилу VI.

Вообще, надо сказать, Комнин действовал здраво и вел себя, как настоящий император. В первую очередь он перекрыл все дороги в столицу, и теперь никто не мог пробраться в Константинополь без его разрешения. Прекрасно понимая, что для войска нужны деньги, он приступил к взысканию государственных налогов на занятых его армией территориях. Созвав к себе представителей налоговых органов, Исаак потребовал от них тщательно вести списки, чтобы по восшествии на престол иметь точные расчеты налоговых поступлений. Каждому командиру и солдату своей армии он определил жалованье и произвел наиболее достойных офицеров в следующие чины. Наконец, проявляя похвальную предусмотрительность, Комнин окружил себя телохранителями из числа своей родни[887].

Весть об апостасии первоначально буквально парализовала волю василевса, но затем, под влиянием евнуха Льва Параспондила, он взял себя в руки и созвал совет. Однако, как вскоре выяснится, не он руководил деятельностью совета, а иные лица, среди которых следует особо выделить Михаила Пселла. Большой друг патриарха, монах и философ, сочетавший свои занятия с политической деятельностью при дворе, Михаил Пселл был человеком удивительного ума, опыта и... цинизма, для которого нравственные категории если и существовали, то только в абстракции. Нам вскоре придется многократно встретиться с этим «человеком эпохи» и поразиться тому, как Пселл предавал всех по порядку, чтобы вновь заслужить доверие властей предержащих своими нередко очень толковыми советами и сохранить влияние при царской особе.

Пселл служил при 9 императорах, и в каждое царствие только возвышался в чинах, приобретая все большее влияние. Единственным принципом, которому он внешне оставался верным, было полное послушание василевсу, даже если речь шла о заведомо неправедном деле. Сегодня он хвалил военное сословие, а завтра утверждал, будто преобладающее значение должны получить гражданские чиновники. В один день уверял, что откупиться от печенегов — верх благоразумия, а в другой — что это малодушие, и добрый царь должен вести с ними войну. Но помимо императора Пселл старался завоевать доверие и близость у всех сильных мира всего — начиная с фавориток и заканчивая патриархом[888].