История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства

К утру 6 апреля большинство защитников города были на своих местах. Император и Джустиниани командовали самым уязвимым участком, расположенным в том месте, где стена пересекала долину небольшой реки Ликос, примерно в миле от ее северного конца. На стенах вдоль моря было меньше людей, но их гарнизоны были дозорными, сообщавшими о перемещениях турецких кораблей. Султан подверг Феодосиевы стены обстрелу, равного которому в истории осадных войн прежде не было, и к вечеру первого дня сокрушил участок стены у ворот Харисия. Его солдаты то и дело пытались пробиться через разрушенную стену в город, но снова и снова были вынуждены отступать, пока наступление ночи не вынудило их вернуться в лагерь. Утром турки увидели, что стену отстроили заново, и Мехмед II принял решение вести обстрел, пока не подтянет подкрепления. 11 апреля обстрел возобновился и продолжался без перерыва в течение 48 дней. Стрелять из большой пушки можно было лишь раз в два-три часа, однако ее ядра причиняли огромный ущерб, и через неделю внешняя стена через Ликос рухнула в нескольких местах; защитники постоянно работали, ремонтируя разрушенные участки, но было ясно, что они не смогут делать это бесконечно.

Вскоре прибыли три отправленные папой генуэзские галеры, а вместе с ними – тяжелое транспортное судно от Альфонсо Арагонского, нагруженное сицилийским зерном. Поскольку Мехмед II решил собрать самые серьезные морские силы у стен Константинополя, он неразумно оставил пролив без присмотра, и корабли смогли беспрепятственно войти в Мраморное море. При их появлении утром 20 апреля султан объехал Золотой Рог, чтобы лично отдать приказ своему флотоводцу Сулейману Балтоглу – корабли ни при каких обстоятельствах не должны добраться до города.

Балтоглу подготовился к атаке, но его парусные корабли были бессильны против свежего южного ветра, а гребные галеры были неуправляемыми при высокой волне. Капитаны, практически незащищенные от града стрел, дротиков и других снарядов, который обрушивался на них при попытках приблизиться к судам, были вынуждены наблюдать, как четыре корабля спокойно приближаются к Золотому Рогу. Внезапно ветер стих, и Балтоглу отдал приказ наступать и идти на абордаж. Его флагманский корабль напал на императорское судно, врезавшись ему в корму. Однако турецкие суда обладали низкой осадкой, поэтому забросить крюки и взобраться на более высокое судно было почти невозможно; генуэзские моряки были вооружены огромными топорами, которыми отрубали головы и руки всем, кто пытался подняться на борт. Генуэзские капитаны подвели свои корабли к транспортному судну и связали все четыре корабля вместе, превратив их в подобие окруженного водой замка, спокойно стоявшего посреди всеобщего хаоса. На закате вновь поднялся ветер, паруса христианских кораблей надулись, и плавучая крепость стала продвигаться к входу в залив, вдребезги разбивая встречавшиеся на ее пути турецкие корабли. Через четыре часа, глубокой ночью, цепь через пролив была поднята, и четыре корабля спокойно вошли в Золотой Рог.

Султан пристально наблюдал за морским боем с берега, иногда в волнении въезжая на коне в прибрежные воды. Он впал в такую ярость, что приближенные опасались, не сошел ли он с ума. На следующий день он приказал немедленно казнить Балтоглу; флотоводца спасло лишь то, что его подчиненные подтвердили, что он вел себя мужественно, однако его все же подвергли наказанию палками и лишили должности и всех владений; больше о нем никто никогда не слышал.

Следующей целью султана стал Золотой Рог. Он уже послал своих инженеров на дорогу, идущую позади Галаты, от берега моря через холм рядом с нынешней площадью Таксим, и спускающуюся к Золотому Рогу. Были отлиты железные колеса и металлические колеи, а плотники смастерили деревянные помосты, на которых могли разместиться кили турецких кораблей. Это была очень сложная задача, однако при имевшихся у Мехмеда ресурсах она оказалась выполнимой. Утром 22 апреля генуэзская колония в Галате с изумлением наблюдала, как бесчисленное количество быков тянут через 60-метровый холм 70 турецких кораблей, которые потом спускают на воду в проливе.

Византийцы, не подозревавшие о планах султана, с трудом верили своим глазам. Мало того что их главная гавань перестала быть безопасной; теперь они были вынуждены защищать еще 3,5 мили (5,6 км) стен у моря, включая ту часть, которую разбили крестоносцы в 1204 году. К началу мая Константин знал, что долго не продержится. Еды не хватало, защитники стен все чаще отлучались, чтобы найти пропитание для своих семей. Оставалась лишь одна надежда, да и то слабая, что помощь из Венеции все-таки придет. Если корабли уже в пути, то сколько их и что они везут? Когда они приплывут и как их принять, если враг завладел Золотым Рогом? От ответов на эти вопросы полностью зависела судьба Константинополя. Незадолго до полуночи 3 мая венецианская бригантина под турецким флагом и с двенадцатью добровольцами на борту, переодетыми в турецкое платье, выскользнула из залива.