История военного искусства с древнейших времен до XVII столетия

При подобных условиях Марк Аврелий (161–180) обратился к гибельной мере – к приему наемных варваров на службу в римские войска. Число их постепенно увеличивается, и при Феодосии Великом (378–395) они уже составляют большую часть войск, занимают в них места начальников и даже полководцев, и все военное устройство начинает принимать варварский характер.

В страшной борьбе с восточными и северными народами, после создания Константином Великим (325–337) второй, восточной столицы, Римская империя скоро (395 г. после Р. X.) распадается на две половины: Западную и Восточную Римскую империю. Не прошло и столетия, как Западная Римская империя в 476 г. после Р. X. пала, уступив место вновь образовавшимся государствам новых народов, а Восточная еще 1000 лет влачила жалкое существование.

Литературные труды Прокопия Кесарийского, тайного секретаря Велизария, дают довольно полное понятие о состоянии военного искусства в Византии во времена Юстиниана (518–527). Перед нами развертывается истинно жалкая картина. Император, живущий в своем великолепном константинопольском дворце, был господином только здесь, но отнюдь не в государстве. Его сатрапы столь же мало властвовали в провинциях. Вследствие сложности организма управления единство империи существовало только на бумаге.

Государство имело постоянные войска, для пополнения которых существовали наборы, производившиеся весьма беспорядочно, чему содействовало несколько причин: хотя целые народы самовольно водворились в провинциях, но они не имели намерения лишиться своей независимости и стать подданными византийского императора. Они прогоняли рекрутских комиссаров, хотя были и не прочь нести военную службу для императора, но только тогда, когда им это нравилось, например в качестве контингента, как федераты, а не как солдаты императора. Император и его приверженцы постоянно жаловались на это обстоятельство, но изменить его они все-таки не могли.

Эти федераты, или войска, завербованные на особых условиях, служили за дорогое жалованье, составляли лучшую часть армий византийских императоров. Они сражались преимущественно верхом; и если даже не принадлежали к конным нациям, то все-таки в поход выступали на конях, как, например, герулы в походах Велизария.

Остальные войска пополнялись негодными элементами общества; чиновники расхищали их, держали части не в комплекте, а состоящих налицо солдат на низших окладах жалованья, когда их полагалось три; целые годы они числили по спискам убитых, умерших или вышедших в отставку, получая на них полное содержание.

При таких условиях нравственный элемент войск не мог стоять высоко и постепенно приходил в совершенный упадок.

Из таких-то элементов и состояла пехота византийских императоров.

Мы видели ранее, как изменялась форма боевого порядка легиона с изменением способа комплектования римской армии, как она началась с фаланги наступательной и кончила свое развитие в фаланге оборонительной. Рядом с переходом пехоты к тактике фаланги в армии все увеличивались придаточные части – легкие войска, машины и конница; последняя под конец стала единственным решающим бой родом войск.

В это время как пехота, так и конница, были вооружены луками, но, как кажется, пехота никогда не вела стрелкового боя в открытом поле, даже и в тех случаях, когда она была многочисленная, а стоя за укрепленными линиями, метала оттуда стрелы.

При недостатке сплоченности в государстве император не имел возможности назначить одного общего главнокомандующего даже для сколько-нибудь значительных сил. Численность византийских войск редко превышала тогда 20 000 человек, и существовало столько же главнокомандующих, сколько было губернаторов, которые или высылали на войну войска из своих провинций и контингенты федератов, или сами приводили эти войска, и тогда в армии появлялось столько же главнокомандующих, сколько было в составе ее значительных отрядов.

Существенною частью сражений этой эпохи был стрелковый бой, который вели, по большей части, оставаясь неподвижно на одном месте. По-видимому, совершенно заглохла мысль об органической связи между стрелковым боем как подготовительным и атакой холодным оружием, имеющей решительное значение.