История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

«Убежденный просьбами посланника, – доносил главнокомандующий[417], – а паче для того, что, ожидая завтрашний день обоз из вагенбурга, согласился я иметь оный (ответ) через сутки, считая, что он будет не решительный. Имея же обложание крепости оконченным, открою канонаду, которая, надеюсь, сократит персидскую политику и устрашит стесненный в крепости народ, могущий от страха своей гибели выдать мне хана, как все уверяют, тем паче что большая часть воды уже отрезана, и народ весьма ропчет, как говорят вышедшие из крепости армяне».

5 июля, для сообщения с 9-м егерским полком, сделан был через реку Зангу мост и открыто бомбардирование крепости. Ночью отнято нами 169 штук рогатого скота, выгнанного из крепости за недостатком корма, с целью, прокравшись через нашу цепь, угнать его в горы. Поутру 6-го числа партия персиян, высланная из города, хотя и покушалась прорваться в сады, занимаемые 9-м егерским полком, но была прогнана назад. 7-го числа сделан был на кургане редут на 40 человек и одно орудие, с целью скорейшего открытия приближавшегося неприятеля. Точно так же 10 июля заложен редант, постройка которого поручена была Саратовского мушкетерского полка майору Нольде 1-му, именем которого и названо было впоследствии это укрепление.

В тот же день прибыл в главную квартиру Джафар-Кули-хан Хойский, присягнувший на верность России, получивший в подарок богатый кинжал, а впоследствии, за доказанную им приверженность к России, по 5000 руб. ежегодного жалованья. С первых дней своего пребывания в русском лагере и во все время осады эриванской крепости Джафар оказывал необыкновенное усердие и деятельность: рассылал своих лазутчиков, справлялся и уведомлял главнокомандующего о движении и намерениях персиян и, наконец, с своею конницею делал ночные нападения на неприятеля.

«Кроме пользы, извлекаемой мною, – доносил князь Цицианов[418], – из сего нового подданного, хотя оно и на личности его собственной основано, немалой помощью он мне служить может и в переговорах по известности ему дел здешних. Эриванского хана сестру и его жену, жившую в крепости, Келб-Али-хан нахичеванский не выпустил по требованию мужа ее, хотя и брат ее на то согласен был. А Джафар-Кули-хан, сим поступком оскорбленный и враждуя издавна с ним, уловлять его старается персидскою политикою, которая превышает и Макиавелеву».

Через три дня после своего прибытия Джафар сообщил князю Цицианову, что Келб-Али-хан Нахичеванский, употреблявший все средства к тому, чтобы не допустить Мамед-хана Эриванского к сдаче крепости, написал Баба-хану, что сын его Аббас-Мирза находится в опасности и без личной его помощи спасен быть не может. Баба-хан, собрав наскоро около 15 000 человек из Хоя и Тавриза, день и ночь спешил на помощь к сыну и вечером 14 июля соединился с ним на реке Гарничае.

Получивши известие, что Баба-хан намерен атаковать одновременно оба наших фланга, князь Цицианов приказал всему блокадному корпусу приготовиться к отпору, в случае нападения персиян и вылазки из города. Главнокомандующий решился, не снимая блокады, удержать все занятые посты, «хотя бы и дорого стоило, ибо я, доносил он, считал постыдным делом для войск, по обычаю европейскому, снять блокаду для подобного неприятеля и тем выполнить его желание[419].

С этою целью было составлено два резервных отряда, один на левом фланге из батальона Тифлисского полка, 100 гренадер Кавказского и 50 мушкетер Саратовского полков, при трех орудиях, под начальством генерал-майора Леонтьева. Ему поручено было расположиться близ реданта майора Нольде и оказывать в случае нужды помощь всему левому флангу. Второй резервный отряд был сформирован под начальством генерал-майора Портнягина, из 170 гренадер Саратовского, 130 Кавказского полков и 100 спешенных драгун. Генерал-майору Портнягину приказано было оказывать помощь всему правому флангу и расположиться на канагирской дороге, на которой соединялись многие пути, ведущие к Эривани. Вечером этого дня успел присоединиться к отряду транспорт с артиллерийскими снарядами и порохом, в которых начал уже ощущаться недостаток. Тотчас приказано было от всех частей послать команды за приемом снарядов и патронов. Едва только приказание это было исполнено и снаряды были сложены на батареях кучами и покрыты шинелями, как на левом фланге услышаны ружейные выстрелы.