История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

Последний вступал в подданство России вовсе не так чистосердечно, как писал о том в своем прошении. Он желал только получить средство и способы разорить владения Дадиана мингрельского и затем, при первом случае, отказаться от подданства. Нерасположение Соломона к России было так велико, что он не сумел скрыть его даже и в течение того времени, пока посланник его князь Леонидзе находился в Петербурге. Узнавши о том, что одновременно с ним Дадиан мингрельский ищет покровительства России, имеретинский царь предлагал ему помириться и советовал оставить искание о покровительстве, но когда Дадиан не согласился, то Соломон стал собирать войска для новых неприязненных действий против мингрельского владетеля[137].

Одновременно с отправлением князя Леонидзе в Петербург, Соломон отправил другого посла в Константинополь с просьбою у Порты защитить его от русского оружия, которое, должно заметить, еще ни разу его не касалось. Посылка эта осталась без всяких последствий, и бывший наш посланник в Константинополе Италинский уведомил князя Цицианова, что Порта отклонила от себя просьбу имеретинского царя, и его посланный получил во всем отказ. Казалось бы, что после такой неудачи Соломону не следовало становиться в явные враждебные отношения к России, но, как человек характера слабого, ветреный и малодушный, он не мог сдержать себя от поступков, несогласных с расположением его к нашему правительству.

«Известно мне, – писал князь Цицианов императору Александру[138], – что предмет испрошения высочайшего вашего императорского величества покровительства (царем Имеретинским) состоит наиболее в том, чтобы получить сугубые способы притеснять и разорять владения мингрельского князя Дадиана, ныне уже таковым осчастливленного, то, по уважению сих обстоятельств и по легкомыслию царя Соломона имеретинского, я полагаю, что посланец его и при высочайшем дворе вашего императорского величества, в видах своих успеха получить не может. Вследствие чего долгом почитаю предварительно донесть, что таковые неудачи царя Соломона, в намерениях своих колеблющегося, в управлении слабого и повиновения и доверенности в дворянстве не имеющего, могут удобно произвесть в Имеретии возмущение, в азиатском народе столь обычайное, и даже покушение на самую жизнь его, от партии ему недоброжелательной.

В таковых обстоятельствах, для предохранения пределов Грузии от неустройств земли, ввергнутой в раздоры междоусобные, я найдусь в необходимости, под прикрытием войск, ввесть во владение царства имеретинского законного наследника оного, освобожденного царевича Константина, сына царицы Анны. По дошедшим ко мне сведениям, некоторые из первостатейных князей имеретинских, видя непостоянные и бесчеловечные поступки царя Соломона, удалились в свои нагорные имущества, крепостями огражденные, и от повиновения ему уже отказываются».

Мы видели, что император Александр, соглашаясь на принятие Мингрелии в свое подданство, поручил князю Цицианову войти с ним в ближайшее сношение. Главнокомандующий отправил к князю Дадиану грузинского дворянина Давида Мамацева[139], для объявления воли и согласия императора Александра, с целью заключить с ним предварительное условие как о подданстве, так и о продовольствии войска нашего, на случай прибытия его в Мингрелию. Имея причину ожидать, что царь Имеретинский будет неравнодушно смотреть на покровительство, обещанное князю Дадиану, непримиримому его неприятелю, князь Цицианов приказал Мамацеву ехать через Ахалцих и тем избегнуть границ имеретинских.

Вскоре потом прибыли к главноуправляющему от князя Дадиана два дворянина: Кайхосро и Ростом Квинихидзе – и объявили, что они посланы были с письмами; но на пути, в Имеретин, были задержаны, письма отняты, и после нескольких дней заключения сами они освобождены[140]. При обратном отправлении из Тифлиса посланные князя Дадиана, наученные опытом в опасности первого пути, прокрадывались непроходимыми путями чрез Имеретию, по ночам, но все-таки были захвачены вторично. Один из них успел спастись бегством в Грузию, а другой, по отобрании от него бумаг, потерпел бесчеловечное истязание и брошен с башни в реку Рион. Из бывших при них служителей один убит, а другой спасся бегством[141].

С Мамацевым царь Имеретинский поступил точно так же. Он подговорил владевшего Гуриею Кайхосро Гуриеля схватить посланного при проезде его через Гурию. Мамацев был остановлен, и письмо князя Цицианова отобрано; подлинник отправлен к Соломону, а копию с него Кайхосро послал Дадиану[142]. Не имея еще никакого известия о Мамацеве, главнокомандующий находился в сомнении, не захватил ли Соломон и его в свои руки, подобно тому, как поступил он с мингрельскими посланными. Поэтому, при обратном отправлении посланных Дадиана, князь Цицианов мало того что послал с ними ответ, но и передал этот ответ в копии князю Палавандову, ехавшему в Имеретию по собственным своим делам и имевшему там родственные связи, с просьбою отправить эту копию в Мингрелию через верного человека.