История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

По поручению канцлера, титулярный советник Татищев пригласил к себе князя Леонидзе, вручил ему ноту и приказал переводчику прочесть перевод ее на грузинский язык. В ней объявлено было князю Леонидзе, что бесчеловечный поступок Соломона с посланными от главнокомандующего к Дадиану, происки царя у Порты в то самое время, когда он изъявлял нам желание вступить в подданство России, и, наконец, его насильственные поступки в Мингрелии, где он увел из Одиши до 400 пленных, тогда как известно ему было, что Дадиан принят уже под защиту России, – все это заставило наше правительство пресечь переговоры с его посланным.

Слушая чтение ноты, князь Леонидзе как бы не верил своим ушам и несколько раз высказывал свое удивление в перемене образа мыслей нашего правительства.

– Поступки владетеля Имеретии были таковы, – отвечал ему Татищев, – что всякий любящий добродетель и искренно приверженный к всероссийскому престолу, по справедливости, должен им удивляться.

Князь Леонидзе счел долгом ответить на это заявлением о своей искреннейшей преданности России и православию и клялся, что если бы образ его мыслей не был всегда таков, то не дерзнул бы он приехать с поручением от царя своего к высочайшему двору.

– Содержание врученной ноты, – заметил Татищев, – отнюдь лично к себе принимать вы не должны, так как она имеет в виду единственно поступки Соломона.

Князь Леонидзе просил разрешения в оправдание царя подать письменное объяснение, но ему отвечено, что все поступки Соломона, изложенные в ноте, известны достоверно министру и объяснения никакого не требуют. Посланник просил дозволить ему хотя словесно высказать свое объяснение, в чем ему отказано не было.

– Если посылаем был кто-либо в Константинополь, – сказал князь Леонидзе, – для испрошения у Порты покровительства, то полагаю, что посланный сей отправлен был грузинскими царевичами, укрывающимися в Имеретии. Что же касается до поступков царя с Дадианом, то, имея целью покорить земли, издревле принадлежащие Имеретии, царь не знал, что Дадиан вступил уже в подданство России.

Князь Леонидзе высказал надежду, что когда царь Соломон своим поведением загладит прошедшие поступки, то император возвратит ему свою милость[148].

Император, отвечал Татищев, не заграждает ему пути к раскаянию и с этою целью ведение переговоров поручил князю Цицианову, который, смотря по поведению царя, или примет меры строгости, или, удостоверившись в обращении Соломона на путь истины, приступит к заключению трактата о принятии царства Имеретинского под верховную власть России.

Точно так же и канцлер, сообщая князю Леонидзе решение императора, писал ему, что если бы царь Имеретинский удостоверил нас в том, что он действительно желает покровительства и что данное им слово свято соблюдено будет, то в таком случае постановление о принятии Имеретии под верховную власть России может быть заключено в Тифлисе[149]. Наше правительство не надеялось, однако же, на перемену в поведении царя Соломона и потому признало необходимым дать главнокомандующему в Грузии новые инструкции.

«Не остается уже места никакому сомнению, – писал император князю Цицианову[150], – что кротость и увещание бездейственны будут к обращению на путь правый сего закоснелого в пронырстве владельца и что настало время принять меры осторожности, долженствующие предохранить Грузию от тех неустройств, которые в Имеретии день от дня усиливаются.

«Занятие Кутаиса и крепких мест Имеретии, сделавшееся таким образом необходимым, имеете вы, в избранное вами для сего удобное время, немедленно по получении сего рескрипта моего, отрядить в Имеретию столько из состоящего под начальством вашим войска, сколько по усмотрению вашему нужным окажется.

Если до получения сих предписаний, царь Соломон, сверх ожидания моего, обратился бы к чистосердечному раскаянию, то, не отлагая нимало занятия областей его, совершите оное, объявя ему, что дух неудовольствия, оказавшийся между подданными его, усиливаясь повседневно, может произвести смятения в царстве его, на кои, по смежности Грузии с Имеретиею, вы равнодушно взирать не можете, ибо спокойствие оной от того нарушено быть может; что, вступая во владение его, имеете вы в виду сколько предосторожность сию, столько же и желание ваше отвратить всякую опасность, ему лично предстоять могущую.