История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1

Шегень указал двух других прислужников, которые подтвердили, что ночью какой-то черкес входил в гарем и выходил из него.

Подозрение Али-Мирзы усилилось и, казалось, готово было подтвердиться. Желая, однако, оставить своих суеверных слуг в убеждении, что им являлся дьявол, он приказал призвать на другой день муллу для очищения гарема от нечистой силы.

Бессонница всю ночь мучила Али-Мирзу, ревность грызла ему сердце. С рассветом он послал на реку Чегем, в аулы Джанхота, за эфенди Бешегуром, который пользовался доверием Мисостовых. Едва Бешегур приехал, Али повел его в саклю жены. Зюльми и Фатима шили для Али кафтан из шелковой ткани. Женщина уже слышала рассказ о вчерашнем появлении шайтана в образе человека. Зюльми виделось в этом недоброе. Она была поражена просьбой Али-Мирзы, чтобы эфенди прочел молитву об изгнании нечистой силы из гарема и призвал на помощь пророка Магомета очистить жену от дурных помыслов и вселить в ее сердце любовь и верность к мужу.

Больно было Зюльми слышать о таких подозрениях мужа, которому она старалась быть послушной, как вернейшая раба. Смиренно стала она на колени и вместе с другими слушала страшные заклинания, от которых бледнела и терзалась. Али не спускал с нее ревнивого взгляда и в бледности жены, ее тихих вздохах видел только одно – измену.

– Прощай, – сказал он ей после молитвы, – я вижу твое беспокойство, мое присутствие для тебя тягостно, я еду и даю тебе время успокоиться…

Али был в необыкновенном волнении.

– Смотри, – сказал он, обращаясь к Фатиме, – ты погибнешь, бажа (лисица), если…

И, не договорив, вышел из сакли. Созвав к себе узденей, Али объявил, что едет на Кубань на несколько дней, и просил Бешегура сопутствовать ему хотя бы до реки Малки.

Зюльми осталась в своей сакле, как громом пораженная последними словами мужа, а Фатима стала продолжать начатое дело. Она позвала Шегеня и поручила ему от имени Зюльми позвать Кана-мата на свидание. Шегень оседлал коня и ускакал.

Али-Мирза во время ночлега на Малке признался эфенди в своих подозрениях о неверности жены и просил Бешегура быть свидетелем всего, что может случиться. Получив его согласие, Али-Мирза на следующую же ночь поехал обратно. Вдвоем с Бешегуром они тайными путями добрались в полночь до аула, привязали лошадей к плетневому забору, а сами, тихо пробравшись через задние огороды, засели так, чтобы видеть все происходившее во дворе и в сакле-гареме.

Стояла мрачная осенняя ночь, луна, то показываясь из-за облаков, то опять скрываясь, слабо освещала землю. Из ущелья дул порывистый ветер, Баксан, вздымаясь половодьем, переворачивая камни, несся с таким шумом, какой редко слыхали жители.

В ауле все давно спали, спал под буркой и старый Бешегур, зарывшись в сухие листья кукурузы. Не спал один Али-Мирза, он давно вынул из чехла винтовку и ждал незваного гостя. Али понимал, что, решившись на такое дело, поступил крайне неблагоразумно, что, если ожидания окажутся напрасны, его ждет позор. Али уже готов был прямо и открыто идти в дом, но вдруг услыхал конский топот, потом скрипнули ворота, и он увидел человека, тихо вошедшего во двор. Незнакомец украдкой пробирался к сакле, где жили женщины, тихо постучал, и оттуда вышла женщина без покрывала, лица мужчины разглядеть было невозможно, но в женщине князь узнал Фатиму.

Ревнивый муж поскорей взвел курок, хотел направить в них смертоносный выстрел, но тут темное облако закрыло луну, и все погрузилось во мрак. Али-Мирза пополз к месту, где предполагал найти разговаривающих, но случайно ударил ружьем о камень, разговаривающие переглянулись и бросились в разные стороны, но, едва незнакомец оказался у ворот, луна осветила его фигуру. Али прицелился… грянул выстрел, и незнакомец упал на месте.

Как бешеный зверь, бросился Али на свою жертву, топтал ее ногами, добивал прикладом и, нагнувшись над ней, узнал Канамата. С еще большей яростью бросился он с обнаженным кинжалом в саклю Зюльми, думая прежде всего поразить преступную Фатиму, но той уже не было в сакле. При первом же звуке выстрела она бросилась в дальний огород, села на приготовленную ей Шегенем лошадь и ускакала вместе с ним. Али-Мирза вошел к Зюльми и, схватив ее за волосы, стащил с постели. Не обращая внимания на ее слезы, он поволок ее на двор к телу Канамата. Али уже занес кинжал, чтобы поразить неверную, но явившийся Бешегур и подвластные князя остановили разъяренного мужа. Эфенди советовал предать несчастную духовному суду. Али-Мирза согласился, в знак вечного разрыва с женой обрезал ей волосы, наложил на руки цепи, одел в рубище и, толкнув в грудь ногой в знак презрения, приказал посадить ее в яму.

На следующий день собрались члены шариата. Обвиняемая вызвана на допрос. Две старые женщины под руки ввели подсудимую. Никто из судей не мог видеть, что выражает скрытое под покрывалом лицо несчастной. Кади раскрыл Коран и заклинал обвиняемую рассказать правду.

– Знаешь ли ты Канамата? – спросил он.

– Знаю, – отвечала Зюльми со слезами.

– Любила ли ты его?

– Любила, до замужества.