История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

Точно в таком же положении были царь Имеретин и владетельные лица в Мингрелии и Гурии. В прежнее время правители проводили большую часть времени в разъездах и обозрении своих владений. Они ездили всегда в сопровождении значительного числа свиты, состоявшей из князей и дворян.

Посещая своих вассалов, имеретинский царь назначал обыкновенно день своего приезда и посылал гонцов с этим известием.

– Будь славен и полон радости, – говорил обыкновенно царский гонец хозяину, – царь, сын царя будет твоим гостем.

Осчастливленный и обрадованный такою вестью, владелец устраивал торжественный праздник, чтобы достойно принять знаменитого гостя. Хотя внутренне хозяин и не был рад подобному посещению, но наружно обычай исполнялся во всей строгости. Созывались окрестные дворяне, поэты, певцы, музыканты, и угощение следовало за угощением, вино лилось рекою… Из зеленых древесных ветвей строились длинные балаганы; посреди них возвышалась большая палатка, покрытая шелковой материей голубого или красного цвета, а на верху палатки развевалось царское знамя. Два дерева, ветви которых покрывались лаврами и цветами, представляли иногда триумфальную арку, красовавшуюся у наружной двери царской палатки.

Ведя жизнь кочующую, владетельные особы не брезговали и худшим помещением. Первая сакля, шалаш или густое дерево служили дворцом: разваренное или жареное мясо, а в пост пшенная каша, бобы и зелень – составляли их обед. Изысканность стола определялась не по качеству, а по количеству подаваемых блюд и кушаний.

Стол дворянина, князя и самого владельца ничем не различался. Владелец нередко видел за своим столом нищего, калеку изуродованного и часто отвратительными струпьями покрытого. Простота в жизни была доведена до того, что владетельный князь, кочуя по таким местам своих владений, где не было порядочной сакли, не гнушался жить с царицею в избе без пола, без потолка, греться около огонька, разведенного посреди избы, выкуривать себе глаза и «очень счастливым называться должен, если, ходя по своим чертогам, не тонет по колено в грязи».

Превосходный воздух и вода и обилие даров природы дозволяли вести такую кочевую жизнь и делали ее довольно сносною. Туземцы пользовались местными произведениями природы. О доставке их из отдаленных краев не хлопотали, довольствовались тем, что было под рукою, и следовали точно русской пословице: хлеб за брюхом не ходит. Дадиан мингрельский во время рыбной ловли жил обыкновенно у реки Рион; во время ловли фазанов, оленей, диких коз и кабанов – в Одиши, куда дичь собиралась на зиму; во время жары – в Лечгуме, где несколько раз в году менял свое местопребывание. Пшеничный хлеб он ел в Лечгуме, а просяную кашу или гоми вместо хлеба – в Одиши, где пшеницу не сеяли и где привозную не всегда было иметь можно.

Доходы владетелей были вообще незначительны, и их можно разделить на прямые, косвенные или, правильнее, негласные, правительственные и личные.

Под первыми следует разуметь доходы с недвижимых имений, принадлежавших собственно владетелю; под вторыми доходы со штрафов, за драки, воровство, с таможен и проч. Третий вид доходов получали с городов и местечек за право торговли, за ввоз и вывоз товаров и местных произведений. Наконец, под последними или личными доходами надо подразумевать подарки от жителей, когда владетель удостаивал кого-нибудь своим посещением, что исстари имело характер обычая, освященного временем.

Отсюда видно, что доходы соразмерялись с количеством крестьян, находившихся в населенных имениях. Они заключались преимущественно в сырых произведениях земли, в скоте, разного рода живности, количество и качество которых трудно определить даже и приблизительно.

Главнейший же доход их заключался в том, что владельцы, ведя постоянно кочующую жизнь, жили на счет тех селений, которые посещали. «Пока царь и окружающие его находят пищу, жителями с великим старанием скрываемую, до тех пор он с того места не выезжает. Голод и жалобы народа в насильстве и грабеже возвещают царю о необходимости выехать; простота сей жизни сливает самовластие с рабством. Царь, не смотря на лицо, лишающий без суда жизни своих подданных, в походах сих мало чем отличается: общий стол и общая постель со всеми; разность состоит только в том, что мужик прислуживает дворянину, дворянин – князю, а князь – царю».

До распадения грузинского царства Имеретия, Мингрелия и Гурия управлялись одними и теми же положениями и на основании тех же местных обычаев, какие существовали во всех остальных провинциях царства.

С распадением же Грузии на отдельные части власть в Имеретин сосредоточилась в лице царя, в Мингрелии – в лице дадиана, а в Гурии – в лице хеминпе, батони или гуриеля.