История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Аббас-Мирза принял посланного с почестями, обнадежил своею помощью и отправил до 20 000 рублей Ших-Али-хану на наем войска. Последний прежде всего обратил внимание на чеченцев, как на наиболее обиженных русским правительством отнятием у них территории. Подкрепленные деньгами и обещанием помощи дагестанцев, чеченцы усилили свои хищничества. Жители Куллара и других селений, так недавно покорившиеся русскому правительству, стали сначала пропускать хищников, потом давать им убежище в своих селениях, передавать хлеб чеченцам, жившим в горах, которых предполагалось смирить голодом. Словом, приняли деятельное участие в грабежах и разбоях, «от которых, – писал Ермолов[464], – только что начинают уменьшаться слезы и стон жителей левого фланга Кавказской линии».

Сознавая сами, что подобное поведение не может остаться безнаказанным, жители селения Куллара стали перевозить понемногу все свое имущество в горы. Перевозка эта была давно известным признаком, что горцы готовятся к неприязненным действиям. За перевозкою имущества следовал обыкновенно отгон в горы скота, потом отправление престарелых, жен и детей, а оставшееся мужское население принималось за оружие.

Едва только чеченцы приступили к первому акту, т. е. к перевозке имущества, как Ермолов приказал полковнику Грекову наказать жителей Большего Куллара, что и было исполнено полным разорением и разрушением селения. Чеченцы снова просили пощады; им разрешено вернуться на прежнее место, но с условием, чтобы они доставили в Куллар, на свой счет, 5000 бревен, для предполагаемых построек и возведения новых укреплений[465].

Для занятия и обороны этих укреплений было недостаточно тех войск, которые находились в распоряжении Ермолова, и он просил об усилении грузинского корпуса тремя полками пехоты и двумя ротами легкой артиллерии. Отвечая своею головою, что внешней войны с персиянами не будет, Ермолов говорил, что война эта вовсе не так важна, как внутренние беспокойства на Кавказской линии. «Горские народы, – доносил он[466], – примером независимости своей, в самих подданных вашего императорского величества порождают дух мятежный и любовь независимости. Теперь средствами малыми можно отвратить худые следствия; несколько позднее и умноженных будет недостаточно. В Дагестане возобновляются беспокойства

и утесняемы хранящие нам верность. Они просят справедливой защиты государя великого, и что произведут тщетные их ожидания? Защита сия не состоит в бесславном рассеянии и наказании мятежников, ибо они появляются после, но необходимо между ними пребывание войск, и сей есть единственный способ смирить несколько народ дагестанский.

Акушинцы, о коих доносил я прежде, виною всех беспокойств, и так далеко простирается их дерзость, что если и не будет высочайшего соизволения на дополнение трех полков пехоты и двух рот легкой артиллерии, я должен непременно идти для наказания сего народа, и мне, государь, не за себя страшиться надобно будет. Иначе Кубинская богатейшая наша провинция может быть угрожаема нападением, и за ее непоколебимость ответствовать не можно. Теперь уже нет у нас сообщения верного Кавказской линии с Дербентом, пресеклась торговля от расхищения караванов и убийства торгующих. Так было и прежде, и конечно, ничего не будет хуже того, что было при последних моих предместниках; но не в моих правилах терпеть, чтобы власть государя моего была не уважаема разбойниками и чтобы народы покорствующие вотще надеялись на его защиту.

Вашему величеству я обязан говорить правду, и слава государю, когда подданный говорит ее безбоязненно! Полки прибавленные уничтожат власть злодейскую ханов, которых правление не соответствует славе царствования вашего императорского величества, а жители ханств, стенающие под тяжестью сей власти, уразумеют счастие быть подданными великого государя».

Обуздание ханской власти, желание обеспечить жителей края от хищничества горцев и нечаянного вторжения персиян, всегда возможного без предварительных дипломатических переговоров, заставили Ермолова еще в 1818 г. просить об устройстве нескольких крепостей в Закавказье. Прежде всего он находил необходимым укрепить Дербент и Баку, как пункты весьма важные по своему положению. Дербент закрывал вход в Россию западным берегом Каспийского моря и держал в страхе весь Дагестан. Бакинский рейд был самый удобный на всем западном берегу того же моря, и потому, для поддержания постоянного сообщения с Астраханью, необходимо было укрепить г. Баку, чтобы он не мог быть занят открытою силою.

Подвигаясь от Баку на запад, главнокомандующий находил необходимым укрепить старую Шемаху, запирающую вход в Дагестан и находившуюся в узле всех путей, ведущих из Ширванского ханства в соседние провинции. «Предполагаемая крепость в старой Шемахе, – доносил Ермолов, – нужна не только в отношении к военным действиям, но должна еще быть залогом верности ханов ширванских, на которую слишком полагаться не должно».