История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Командир 44-го егерского полка, полковник Пузыревский, был назначен правителем Имеретин, и ему поручено отправление в Россию обоих митрополитов и их сторонников, в числе коих были: царевна Дареджана, Табакинского монастыря архимандрит Григорий, священник Иосиф Гунсадзе, князь Бежан Церетели, князь Иван Абашидзе, князь Николай Пинези Абашидзе, полковник князь Сехния Цилукидзе, князь Давид Микеладзе и дворянин Григорий Чхеидзе.

«Говорят, – писал Вельяминов Пузыревскому[565], – всех труднее схватить Кутателя и князя Ивана Абашидзе; сообразите, чтобы эти молодцы не ускользнули; если нельзя живых схватить, то истребить, но тогда тело Кутателя отнюдь не оставлять, а вывезти из Имеретин и даже из Грузии, ибо убийство митрополита может произвести в народе вредное для правительства влияние».

«Более всего страшиться должно, – писал Вельяминов Пузыревскому 23 февраля, – чтобы не предать смерти митрополитов, коих убийство совершенно может взволновать народ, подстрекаемый духовенством и князьями; оно не весьма хорошее сделает впечатление и на наших солдат, которые по вере своей иметь должны сильное благоговение к духовенству и от коих скрыть оное не только весьма трудно будет, но даже почитаю и невозможным. Итак, если бы, к крайнему нашему несчастью, должно было прибегнуть к сему жестокому средству, тогда отнюдь не оставлять ни одного в Имеретин тела… Всякого такового довезти до Моздока, не оставляя даже и в Грузии, или хотя до Кайшаура, где оного можно предать земле. Единомышленники бунтовщиков могут внушить народу о наказании смертью захваченных, но, не могши того доказать, мы всегда можем заблужденный народ вывести из той слепоты, в которую погрузить его стараются».

Для арестования необходимо было избрать день не праздничный и не пятницу; в праздники бывали сборища, а в пятницу – торги, базары и потому могли вызвать волнения среди праздничного народа. На случай открытого восстания имеретин приказано было полковнику Пузыревскому сосредоточить войска в Кутаисе, усилить Квирильский пост и на переправе через реку сделать мостовое укрепление. Он был уполномочен объявить всем князьям и дворянам, что кто из них не остановит своих подвластных и не уговорит их разойтись, у того будут отобраны крестьяне в казну. Митрополиты Софроний и Давид, князья Зураб и Кайхосро Церетели получили письма Вельяминова, выражавшего уверенность в их преданности к России[566]. Имея в виду, что главнейшие беспорядки происходили в Шаропанском уезде, генерал Вельяминов 1-й просил митрополита Давида принять на себя «попечение о спасении заблужденного народа»[567].

В четверг 4 марта, в 7 часов пополудни, были одновременно арестованы в Кутаисе и его окрестностях митрополиты Кутатели Досифей и Генатели Евфимий, князь Сехния Цилукидзе, мдиван-бек Микедадзе и царевна Дареджана с 10-летним внуком, сыном князя Ивана Абашидзе. Все они в тот же вечер отправлены были на Квирильскую переправу, а оттуда далее через Сурам, Гори и Ананур в Моздок[568]. В столице Имеретин было все спокойно, «как бы ничего не случилось»[569]. Следом за арестованными послана была теплая одежда и люди для прислуги.

«Таковое попечение удивляет имеретин, – писал полковник Пузыревский[570], – знакомые арестованных благодарили меня». Князь Зураб Церетели клялся в своей верности до конца дней своих и просил, чтобы русское правительство употребляло его по своему усмотрению. «Сие хочу я, – писал князь[571], – оставить в пример для сыновей своих, кои, оным пользовавшись, вспоминали бы меня впоследствии».

Хотя Церетели и уверял, что в Имеретин ничего не случится, но в Рачинском округе была небольшая вспышка, и потому полковник Пузыревский, в предупреждение волнений на будущее время, признал необходимым объявить во всеобщее сведение прокламацию главнокомандующего к имеретинскому народу.

«Известно каждому из жителей Имеретин, – писал Ермолов[572], – в каком небрежении и расстройстве находится доселе управление по части духовной. Кто добрый христианин, не может без прискорбия видеть храмы Божии, оставленные без должного благолепия; смотреть без сожаления на бедное и даже на нищенское состояние большей части священно– и церковнослужителей, тогда как выгодами их пользуется малое число, не по справедливости, но единственно по родству или связям со знатнейшими из духовенства.

В таком положении останутся и храмы Божии, и пастыри народа, ибо правительство, неизвестно будучи, в чем состоит имущество церковное, не может улучшить оного. Своекорыстие главных особ духовенства собирает доходы без ограничения, расходует по произволу, без приличия, и, уклоняясь за то ответственности, приносимую благочестивым христианином Богу жертву нередко похищает в свою пользу.