История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

«Вместе с сим, – писал обер-прокурор Св. синода Ермолову[560], – я долгом считаю поставить в виду вашего высокопревосходительства, что преосвященный Феофилакт представляет Синоду об удалении из Имеретин в Россию, сверх кутаисского (кутательского) митрополита Досифея, и митрополита Генатского Евфимия, так как оба сии архиереи – двоюродные братья по матерям своим – имеют связь с тамошними князьями и дворянством, не расположенными к российскому правительству, и что, по замечанию его, они главные зачинщики случившегося в Имеретин смятения, почему от вас зависеть будет отправить и митрополита Евфимия в С.-Петербург».

Глава 17

Усиление волнений в Имеретии. Вызов генерал-майора Курнатовского в Тифлис и назначение правителем Имеретии полковника Пузыревского. Арестование митрополитов и высылка из Имеретии. Воззвание Ермолова имеретинам. Убийство полковника Пузыревского. Назначение правителем Имеретии полковника князя П.Д. Горчакова. Действия наших войск в Гурии и Имеретии. Усмирение восстания

Разойдясь по своим домам, имеретины успокоились, но не успокоились коноводы возмущения, их князья. Они разослали своих доверенных лиц к Лезгинам, в Мингрелию, Гурию и даже г. Ахалцих, с просьбою о помощи против русских войск. Паша обещал донести султану о просьбе имеретин и выражал уверенность, что им будет оказано полное содействие.

– Если случится у вас драка, прежде чем получится ответ от великого государя (султана), – говорил паша через хертвисского бека, – то вы не отступайте назад, ибо со всем множеством и всей моей земли возможностью мы будем с вами. Мы прибудем к вам с большим войском и множайшею казною.

Такой ответ значительно ободрил предводителей восстания, и они стали расширять свою деятельность. В Тифлисе скоро узнали о сношениях имеретин с мингрельцами и гурийцами. Ходили слухи, что князь Леван Дадиан и Мамия Гуриель также посылали своих подданных в Ахалцих с подарками паше. Генерал-лейтенант Вельяминов 1-й приказал правителю Имеретии, генералу Курнатовскому, разузнать, насколько справедливы распространившиеся известия. Под предлогом претензии, будто бы заявленной русскими купцами, что из Ахалциха не дозволяют вывозить соль и масло, Курнатовский отправил к паше письмо с доверенным лицом, которому поручил точнее разузнать о сношениях имеретин. Паша не скрывал этих сношений и откровенно говорил, что имеретины и владетельные князья Дадиан и Гуриель просят покровительства турецкого правительства, просят помощи, огнестрельных припасов, войск, а в случае неустойки против русских войск просят отвести им места для поселения в пределах Турции. Паша заявил посланному Курчатовского, что обо всех этих просьбах он писал султану и что, не ожидая, впрочем, разрешения султана, он, по турецкому обычаю, обязан дать помощь просящим.

– Я имею известие, – говорил паша, – что и в Грузии доброжелателей русским весьма мало. Имеретины народ чрезвычайно хитрый и вероломный; теперь они не хотят повиноваться русским и передаются к нам, а после не упустят стараться сбыть и нас с рук, но против этого я возьму свои меры.

Паша хвастался тем, что будто турки готовят гостинец с моря против Редут-Кале, что из Батума в Ахалцих привезено 500 вьюков пороха и что, сколько бы ни понадобилось имеретинам огнестрельных припасов, столько им и будет отпущено. В Ахалцихе жили многие имеретины, бежавшие из своего отечества и поддерживавшие связь с оставшимися. Множество дорог и тропинок, перерезывавших Имеретию, не дозволяли прекратить сообщение, и провоз всякого рода огнестрельных припасов был безвозбранен. Вскоре после отъезда экзарха Феофилакта из Имеретин было доставлено из Ахалциха сначала девять, а потом шесть вьюков пороха. В залог верности паша требовал присылки к нему семейства Абашидзе, жену, детей и мать его царевну Дареджану. Все они обещали отправиться в Ахалцих, как только имеретины восстанут против русского правительства. Население тщательно исправляло свое оружие, и митрополит Кутатель истощил весь свой арсенал, наделяя неимущих ружьями, саблями и пистолетами; на рынках цена за оружие возвысилась более чем вдвое.

«Все состояния народа, – доносил Курчатовский[561], – в полной готовности к поднятию против нас оружия по первому сигналу; они даже ждут с нетерпением, чтобы мы начали кого-либо из них наказывать за ослушность, дабы восстать в то время единодушно. Более 300 пик на манер казачьих у них сделано еще летом».