История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

«С армянином Ивановым, – пишет Алексей Петрович в своих записках, – приехал секретарь его (Мирза-Ахмед), имея тысячу червонцев на подарки при первом случае в моей канцелярии; Иванову же поручено было, по надобности, занять на имя его (хана) большие суммы. Деньги тысячу червонцев приказал я полицеймейстеру и коменданту взять в казну, и вместо ответа на письма Мустафа-хана, доставленные ко мне через нарочных трех чиновников, приказал я командующему в Кубе, генерал-майору барону Вреде, отправить в Ширвань два батальона пехоты с артиллериею форсированным маршем, и туда поспешнейшим образом послал войска донского генерал-майора Власова 3-го с 800 человеками казаков, дабы отнять средства к побегу и, буде можно, схватить Мустафа-хана».

Последнее не удалось главнокомандующему, так как Мустафа давно уже решил оставить свое владение и заблаговременно отправлял за границу все свои драгоценные вещи. Известно было, что такая отправка вещей и денег состоялась два раза: в первый раз послано было 100 000, а во второй 40 000 червонцев[619]. В ожидании, какой оборот примут дела его в Тифлисе, Мустафа 9 августа отправил за р. Куру все свое имущество, выслал туда же многие семейства, собрал в одно место всех своих многочисленных жен и готовился к отъезду. Для лучшего успеха в побеге шахсеванский Ата-хан, по просьбе Мустафа-хана Ширванского, явился на Муганской степи, на противоположном берегу р. Куры, с 800 человеками конницы.

Лишь только, 19 августа, хан узнал о движении русских войск, он тотчас же переправился через р. Куру и ушел в Персию, где был принят весьма благосклонно Аббас-Мирзою.

«Я открыл измену, – писал Ермолов князю Волконскому[620], – тайного и злого врага нашего Мустафа-хана Ширванского, и уже нет его в ханстве. Он старался измену свою закрыть уверениями в приверженности к престолу и за сохранение ханского достоинства предлагал деньги и большие подарки. Он готов был пожертвовать годовым доходом, а это не менее полумиллиона рублей!

По необходимости действуя беспрерывно оружием, вы не поверите, как радовался я, что оба ханства, Шекинское и Ширванское, достались нам без выстрела. Первое приобрел я истолкованием трактата, как мусульмане толкуют Коран, т. е. как приличествует обстоятельствам. Ширванское ханство достал познанием свойств хана: он наклонен к боязливости и ее усиливает в нем ипохондрия ужасная. Нетрудно мне было держать его в состоянии робости, доводя до него стороною, что каждое его действие мне известно. Наконец, схватил я одного из ближайших его людей, хранителя всех тайн, и сие решило бегство хана. Он некогда собственными войсками разбил теперешнего наследника Персии, но посланных мною тысячи казаков не дождался. Итак, в руках наших ханство прекрасное и богатое; я достиг главнейшей моей цели и событие сие почитаю счастливейшим во время моего здесь пребывания, ибо могу надеяться на внутреннее спокойствие. Осталось немного неприятелей и менее таковых, кои служат персиянам, а сих, Бога самого беру в свидетели, что он не созидал ничего презрительнейшего».

Персияне принимали всех беглых из наших провинций с распростертыми объятиями, и Аббас-Мирза оказывал особое внимание к явившимся к нему ханам.

«Если, – писал Ермолов А.С. Грибоедову, – вся сия беглецов сволочь (Мустафа и Сурхай-ханы) будут выставлять опасности, которые она преодолела, чтобы предать себя в великодушное покровительство наследника, то уверьте сего последнего, что никто не останавливал их и что, напротив, я надеюсь умножить число взыскующих его благодеяния. Недавно с неудовольствием отозвался я к одному из начальников, что Ших-Али-хану, уже при самой Куре бывшему, воспрепятствовал побег в Персию, что впредь не будет делаемо с намерением. Нигде с большим приличием беглец сей не может быть принят, как при лице наследника, который, называя его слугою Ирана, себя почитает обязанным вспомоществовать ему».

Бегство Мустафы не произвело никакого впечатления в Ширвани: народ оставался равнодушным, а армяне были рады совершившемуся факту.

Всем жителям Ширвани объявлено, что Мустафа лишен навсегда ханского достоинства, и «.ханство принимается в российское управление».

Для устройства дел и введения управления в Ширвани были отправлены генерал-майор князь Мадатов и правитель канцелярии главнокомандующего, статский советник Могилевский. Им было поручено установить точно такое же управление, как было учреждено в Кубинской провинции, привести в известность доходы, не усиливать податей, выслать в Персию всех приверженных к Мустафе чиновников и составить список всем родственникам бывшего хана.