История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Спокойствие в Ширвани не нарушалось, и 18 сентября в крепости Фит-Даге был уже открыт городовой суд. Все магалы (округи), исключая двух самых отдаленных, к этому числу были уже приведены к присяге[621]. Главный город ханства, по неудобству гористого местоположения, упразднен, и все присутственные места переведены в Старую Шемаху, некогда бывшую обширным городом, остатки которого, находившиеся в развалинах, свидетельствовали о прежнем его великолепии.

Таким образом, в течение одного года было введено русское управление в двух ханствах без малейших с нашей стороны пожертвований. Владычество России распространилось далеко за пределы Грузии, которая составляла теперь лишь небольшую центральную часть наших владений за хребтом Кавказских гор. В подчинении главнокомандующего находились разнохарактерные войска и разнообразное население. Являлась необходимость сроднить войска с населением и сплотить их в одно целое; необходимо было убедить туземцев, что отныне все, что живет на Кавказе и в Закавказье, должно составлять одно целое с русской империей. С этою целью, по ходатайству Ермолова, император Александр I повелел уничтожить название отдельного Грузинского корпуса и впредь именовать войска, находящиеся на Кавказе и в Закавказье, отдельным Кавказским корпусом[622]. «Вы не в состоянии вообразить, – писал Алексей Петрович князю Волконскому[623], – до какой степени я восхищен, что корпус назван Кавказским».

Несколько ранее этого переименования признано было необходимым, для лучшего порядка и единства управления, подчинить главнокомандующему и Черноморское войско, до сих пор находившееся в ведении херсонского военного губернатора. Таким образом, все пространство между Азовским морем и землею войска Донского было присоединено к Кавказской губернии[624].

В Черноморском войске, исключая офицеров, считалось тогда 37 046 человек мужского пола. Войско обязано было выставлять 21-й полк и одну конно-артиллерийскую роту, в которых состояло на службе 12 416 человек и, сверх того, на сторожевой службе 8739 человек. Несмотря на значительность боевой силы войска, закубанцы хозяйничали в земле черноморцев, как у себя дома. По выражению Ермолова, войско состояло из людей, «похитивших наименование военных»[625], и причиною тому были беспорядки, существовавшие во внутреннем управлении.

Атаман полковник Матвеев был человек слабый и находился под влиянием лиц, имевших значение или по своему богатству, или положению, и, «конечно, – писал Ермолов[626], – не он может исправить беспорядки, успешно умножению их содействуя». Удаляясь от личного присутствия в войсковой канцелярии, атаман завел с нею переписку, бесполезную по результатам и обременительную по числу бумаг. Этим воспользовались люди-взяточники, и в отчетах показывалось израсходованным в течение года 865 стоп бумаги и 7 пудов сургуча. С июня и по ноябрь 1821 г. показано израсходованными 315 стоп бумаги и 4 пуда сургуча, т. е. более 60 стоп в месяц.

Войсковая канцелярия не имела определенного штата, и в составе ее находилось 127 человек; содержание служащим назначалось по произволу, и в расходовании войсковых сумм не было никакого контроля. По отчетам, представленным Ермолову, на войсковую канцелярию расходовалось ежегодно по 13 000 рублей. «Дела в канцелярии, – писал Ермолов князю Волконскому[627], – никакого разделения по роду их не имеют; нет ясной отчетности в суммах, нет никаких правил в руководство. Ничтожные причины множат дела, ибо войсковая канцелярия, уравненная в обязанностях с уездным судом, никакой власти не имеет, и то, что должно бы зависеть от непосредственного и скорого ее решения, по малозначению предметов подвергается рассмотрению палаты уголовного и гражданского суда, проходя все медленные формы производства. Словом, в таком состоянии канцелярия действовать не может, и едва ли есть слобода крестьян, хуже управляемая, как войско Черноморское».

К этому необходимо прибавить, что, в сущности, ни атаман, ни войсковая канцелярия не имели никакого значения и ими самовластно управляли адъютанты херсонских военных губернаторов, сначала дюка де Ришелье, а потом графа Ланжерона. Бесчисленные исключения из общего правила и разного рода послабления были следствием такого положения дел. Повинности разлагались неуравнительно, наряд войска на кордонную стражу производился не по строгой очереди, полки пешие и конные составлялись без разбора людей по способностям: казак, ловкий на коне, служил пешим, и, наоборот, не умевший ездить назначался в состав конных полков.