История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к откр

На пути следования Котляревский рассеял партию персиян, ворвавшуюся в Карабаг для грабежей. Ночью 13-го числа выступив из лагеря при р. Ханашине, он разбил Джафар-Кули-агу, возвращавшегося с карабащами от Аскарани и наткнувшегося на наш ариергард. В урочище Дашкесан Котляревский взял из отряда роты Кабардинского полка без орудий, всех казаков и несколько татар и двинулся с ними к переправе Саржанлы, в 30 верстах ниже Худо-Аферинского моста. Прибыв к переправе перед утренней зарей, Котляревский настиг здесь жителей селения Туг, остановил их и под конвоем возвратил в Карабаг.

Прибыль воды в р. Араксе от дождей и оттепели сделала переправу вброд невозможной. Батальон Севастопольского полка, посланный под командой майора Писемского к переправе Султанлу, выше саржанлинской в 10 верстах, не нашел возможным переправиться вброд. Тогда Котляревский пошел со всем отрядом к Худо-Аферинскому мосту, в полном убеждении, что он занят полковником Живковичем, но, к удивлению своему, не нашел там его, и мост оказался разрушенным персиянами. Прибыль воды в ручьях и речках задержали Живковича. Остановившись с отрядом на р. Топчак, Котляревский послал приказание Живковичу присоединиться к нему как можно скорее, что и было исполнено 16-го числа.

В тот же день Котляревский узнал, что в местечке Кыз-Кала, считавшемся у персиян неприступным, находится много скота, защищаемого 150 человеками отборных куртинцев. Котляревский тотчас же отправил майора Троицкого полка Подревского с 200 человек пехоты и несколькими казаками, который и отбил до 10 000 штук разного скота. Вернув еще три армянские деревни из числа уведенных Аббас-Мирзой, Котляревский 17-го числа двинулся обратно в Карабаг, сделав в трое суток 220 верст[563].

Хотя экспедиция эта, доставившая Котляревскому орден Св. Анны 1-й степени и столовых денег по 1200 рублей ассигнациями[564], и не имела блестящих результатов, но цель ее – ободрить жителей Карабага и доказать, что мы в состоянии защитить их, – была достигнута. До 400 семейств бежавших и увлеченных персиянами возвратились в свои жилища.

Жителям селений, находившимся по ту сторону Аракса, было объявлено, что всякий, вторгнувшийся в Карабаг для грабежа или с возмутительными письмами, будет повешен[565]. Объявление это, однако же, не вполне подействовало, и алчность туземцев к деньгам преодолевала угрозы. По Карабагу вскоре стали распространяться возмутительные письма и разного рода прокламации. Те, которые были захвачены нами, указывали на сношение с персиянами самого Мехти-Кули-хана, на желание его, а главное его матери, передаться на сторону персиян. Братья хана были точно в такой же переписке, и один из них думал уйти в Карадаг со всеми своими подвластными. Зорко следя за всеми действиями Мехти-Кули-хана, Котляревский под благовидным предлогом оставил в Шуше его брата, задержал его мать, а с жителей взял аманатов из числа самых почетных фамилий. Столь крутые меры он признавал необходимыми по крайней ограниченности своих боевых средств, усилить которые не представлялось никакой возможности, ввиду возмущения, вспыхнувшего в Грузии.

Глава 21

Состояние Закавказья: чума и голод. Восстание в Грузии. Провозглашение царевича Григория царем Грузии. Положение наших войск. Действия отрядов полковника Тихановского и подполковника Ушакова. Неудачный штурм Ахалкалак Шериф-пашой. Прокламация маркиза Паулуччи. Ответ на нее инсургентов. Действия главнокомандующего. Освобождение Телава. Прекращение волнений. Отозвание маркиза Паулуччи и назначение на его место генерала

Ртищева

Вступив, после Тормасова, в управление Закавказьем, маркиз Паулуччи доносил, что край, ему вверенный, «нельзя признать состоящим в благоприятном виде». Главной причиной тому была чума, внесенная еще в 1810 году, при отступлении наших войск из пределов Турции. Она появилась всюду: в дагестанских деревнях, неподалеку от г. Дербента, на нижнеабазинском посту, на Алавердском заводе, по всем почти городам Грузии, в Елисаветполе и Имеретин.

Несмотря на все принимаемые меры и на учреждение в Тифлисе особого комитета для сохранения здоровья жителей, болезнь долго не прекращалась. Многие семейства сделались жертвой заразы[566]; жители боялись оставаться в городе и, покидая его, уезжали в селения или укрывались в садах и отдаленных местах. Тифлис был пуст, точно так же, как и многие города Грузии.