История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к откр

При первом известии о приближении графа Гудовича к границам Эриванского ханства генерал Гардан отправил своих офицеров для осмотра крепости и приведения ее в лучшее оборонительное положение. Он же уверял Баба-хана, что Франция, будучи в состоянии сделать все, что захочет, конечно, не допустит, чтобы Россия сохранила свои приобретения. Вообще, французская миссия в Персии вредила теперь нашему правительству гораздо более, чем тогда, когда между Россией и

Францией существовали враждебные отношения. Гардан уверял тегеранский двор, что так как «высокославная империя персидская и великолепная и знаменитая империя французская соединены между собой и нет между ними никакого различия»[295], то он употребит все усилия, чтобы мир с Россией был заключен с выгодой для Персии. Баба-хан безусловно верил подобным внушениям, не уступал никаким просьбам, не слушал ничьих советов. Наследник был точно такого же мнения, и его первый министр, мирза Безюрк, просил личного свидания с графом Гудовичем, присовокупляя, что для содействия в примирении двух держав Гардан назначил своего секретаря посольства, г. Лежара, для отправления в русский лагерь. По словам Безюрка, отправление это могло состояться только тогда, когда граф Гудович уведомит, что поручение, данное Лежару, будет соглашено с пользой обеих держав, и Россия не станет настаивать на исключительном удовлетворении своих требований. Поручению Лежара персияне придавали большое значение; они полагали, что поездка его в русский лагерь увенчается полным успехом и что дело будет улажено непременно.

Посланный мирза Безюрка доставил главнокомандующему письмо Хусейн-Кули-хана, который писал, что находится в Девалу и что хотя к нему прибыли новые войска, но он прекращает военные действия на три дня, так как получил о том повеление Аббас-Мирзы, желающего вступить в мирные переговоры[296].

«В сообщении вашем о прибытии к вам нового войска я не имел никакой надобности, – отвечал главнокомандующий эриванскому хану. – Что касается до прекращения вами военных действий на три дня, то на сие не имею я вам ничего отвечать, потому что о делах, до положения Персии касающихся, я никогда с вами не трактовал, а сношусь только по сему предмету со знаменитым наследником Персии и прочими персидскими министрами. Впрочем, я вас видел у Аштарака, видел у Эчми-адзина; также слышал, что вы были на Гарничае, откуда отретировались за Араке. Теперь же, по письму вашему, знаю, что находитесь в Девалу с войсками, а дальше увидим, что будет и что случится»[297].

Мирзе Безюрку граф Гудович писал, что благополучное окончание дел с Персией зависит от нее самой; что он не может изменить своих требований и оснований для заключения мира, и, если Персия согласится на уступку земель по рекам Кура и Араке, которые почти уже и заняты русскими войсками, тогда он готов иметь с ним личное свидание[298]. Что же касается до приезда г. Лежара в русский лагерь, то главнокомандующий предоставлял на волю персидского правительства, присылать его или нет, и притом высказывал уверенность, что Лежар, как секретарь посольства державы, дружественной с Россией, не станет действовать против интересов последней.

Ожидания гр. Гудовича не оправдались, и последующие обстоятельства показали, что генерал Гардай склонялся исключительно на сторону одной только Персии. Прибыв в главную квартиру, Лежар привез с собой письма от Аббас-Мирзы, мирзы Безюрка, Мирза-Шефи и генерала Гардана. Последний писал, что граф Гудович в своих требованиях не обращает внимания на союз, существующий между Францией и Персией, и потому он считает необходимым, до доверенных объяснений, отправить к главнокомандующему своего секретаря, сообщения которого и просит принять, как его собственные слова. На вопрос, зачем он приехал, Лежар отвечал, что уполномочен от своего министра и персидского правительства просить главнокомандующего, чтобы он остановил военные действия и вышел с войсками из Эриванской области.

– Французское посольство, – отвечал граф Гудович, – должно быть известно о постоянных двухлетних требованиях России относительно определения границ, которыми я овладел уже силой оружия, за исключением одной эриванской. Следовательно, приобретя оружием те места, которые должны составлять границу с Персией, могу ли я их оставить? От французского в Персии посольства, как от двора, дружественного и союзного с Россией, я скорее ожидал содействия пользам России, нежели старания о выгодах Персии.

– Трактатом, заключенным между Францией и Персию, – отвечал Лежар, – Французская империя обязана соблюдать целость и неприкосновенность персидских провинций.

– Такая гарантия, – ответил граф Гудович, – могла иметь место, когда Франция и Россия находились в войне между собой, но разве и теперь Франция намерена поддерживать прежние свои обещания?

– Мы не имеем от своего правительства никаких других наставлений, – отвечал уклончиво г. Лежар.