История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к откр

Позднее время года не дозволяло главнокомандующему оставлять войска в лагере, а между тем осада Эривани тянулась, хотя крепость была ослаблена в значительной степени. Предместье и садовые стенки дозволили обложить Эривань в некоторых местах на весьма близком расстоянии: ближе ружейного выстрела. На эспланаде были устроены две бреш-батареи, из которых одна в 70, а другая в 60 только саженях от наружной крепостной стены. Выстрелами последней батареи был сделан большой пролом в наружной стене, а во второй, внутренней, сбита вся оборона. Крепость была отрезана от всякой помощи, и эриванский хан, вместе с прибывшими к нему подкреплениями, был прогнан за Араке и не мог оказать никакого содействия гарнизону. При таких-то условиях граф Гудович решился штурмовать крепость и потерпел неудачу.

Для атаки были составлены четыре действующие колонны и пятая резервная.

Первая колонна, при которой находился и начальник дивизии, генерал-лейтенант барон Розен, была под начальством полковника Симоновича и состояла из 1100 человек[300]; вторая – под начальством майора Новицкого, из 508 человек[301]; третья – под начальством капитана Челищева, из 732 человек[302]; четвертая – под начальством майора Борщова, из 645 человек[303]; остальные войска находились в резерве[304].

Первая колонна должна была наступать против бреш-батареи; вторая – против крепостного угла, образуемого пересечением северного и восточного фасов; третья – против полуденного фаса, а четвертая, переправившись через реку Зангу, ниже садов, атаковать большую угловую башню.

При наступлении приказано колоннам идти как можно поспешнее, ставить лестницы и «под жестоким штрафом» запрещено стрелять прежде, чем взлезут на стену. «Взлезши на стену, – сказано в диспозиции, – стрелять по неприятелю, ибо тогда равный бой, но покуда на банкете не соберется довольное число, вниз на штыки с банкета не сходить». Войскам запрещено убивать жен, детей и в особенности христиан и не кидаться на грабеж, пока неприятель не будет истреблен окончательно.

В пять часов утра 17 ноября был подан условный сигнал тремя выстрелами, и атака началась. Заметив движение наших войск, неприятель бросил несколько светящих ядер и, осветив ими местность как днем, открыл сильный огонь, как ружейный, так и артиллерийский. Персияне дрались отчаянно, и по всем приемам их видно было, что совет и наставления французских офицеров не остались бесследными. Первая колонна, шедшая к пролому, сделанному бреш-батареею, была остановлена во рву разрывами бомб, бросаемых неприятелем в значительном числе. Ведший эту колонну полковник Симонович, при самом начале атаки, был тяжело ранен; заступивший его место майор Вылазков – тоже.

Во второй колонне люди хотя и успели взобраться на стену, но, не поддержанные остальными, были отбиты, и начальник колонны, майор Новицкий, был тяжело ранен; принявший после него команду, по собственному желанию, подполковник Борисоглебского драгунского полка Булгаков был также ранен и вскоре умер. Несмотря на то, некоторые офицеры с гренадерами ворвались в город и дрались с неприятелем. Персияне окружили их со всех сторон и принудили отступить, так как резерв этой колонны, посланный на подкрепление, был встречен во рву сильными картечными выстрелами и не мог взобраться на стену. В третьей колонне приставленные в стенке лестницы, несмотря на свою пятисаженную длину, оказались короткими.

Видя неудачу атаки, граф Гудович приказал ударить отбой, и войска, отступив, заняли те места, которые занимали до атаки. Эриванская крепость осталась по-прежнему в осаде. Главнокомандующий сложил всю вину в неудаче на то, что во рву были поставлены пушки, действовавшие картечью, – чего персияне никогда не делали; также были фугасы и бомбы с подведенными стопинами[305].

Потеряв 743 человека выбывшими из строя, из которых 279 убито и 464 человек ранено[306], Гудович не овладел Эриванью. Многие полки пришли в такое расстройство, что о повторении штурма и думать было нечего. Тифлисский полк, шедший на штурм в составе 463 человек нижних чинов, возвратился из дела с 194 человеками. Другие полки пришли в неменьшее расстройство[307]. Сознавая, что при таких условиях нельзя взять Эривань силою, граф Гудович пытался достигнуть того же при помощи угроз.

«Если вы надеетесь, что после бывшего штурма, – писал он, – я с войсками отступлю от Эриванской крепости, то в противность такого ожидания, могу вас уверить, что надежды вас обманывают.

Едва пятая часть войск, со мной находящихся, была на штурме. Из числа же бывших на стенах знают уже дорогу в самую крепость. Итак, верьте моему слову, что с храбрыми войсками удобно могу предпринять второй и третий штурм. Верьте также и тому, что скорее сам лягу под стенами, нежели оставлю крепость.