История волков

Вообще-то я не умела играть в «Конфетную страну». Я никогда не играла в такие настольные игры, когда была ребенком, поэтому я не имела никакого представления о правилах, о том, как нужно передвигать фишки по клеткам. Тут не было ни костей, которые надо бросать, ни указателей-стрелочек, которые надо вращать. Я слышала, как дышит Пол под бременем одеял, но не пыталась его разбудить. Не думая, я вытащила карту из колоды. И сдвинула синего Пряничного человека – им играл Пол – на желтый квадрат, которому соответствовал цвет карты. Потом сдвинула красного человека Лео. Синий, красный… И тут с грустью поняла, что мне и не нужно знать правила игры. Тут и так все было понятно. Это была погоня, гонки. Пряничный человек Лео прошествовал мимо Скрюченного орехового домишки. Пряничный человек Пола выбрал короткий маршрут через Мармеладные горы. После нескольких ходов я сильно заскучала, как будто раньше играла в эту игру сто раз. Я машинально передвигала фишки по нарисованному маршруту. Лео плутал по тропинкам Карамельного леса, а Пол застрял на Леденцовом поле. И когда фишка Лео уже почти настигла мою на Повидловом болоте, когда исход гонок уже казался очевидным, хотя от финиша нас отделяло еще немало ходов, я оторвала взгляд от доски.

– Пол?

Он смотрел на меня из кроватки. Его дыхание стало глубоким, а потом вдруг оборвалось. Половина его лица утонула в подушке, и меня разглядывал только один глаз. Немигающий, голубой.

– Пол? – повторила я.

Его подушка потемнела от слюны, когда он снова задышал.

Тогда я схитрила: поставила его Пряничного человека на финишную клетку.

Глаз глядел поверх моего плеча, мимо моей головы.

Я вскочила на ноги.

В коридоре я наткнулась на Лео. Он только что вышел из ванной, и с его рук капала вода.

– М-м-м? – спросил он, все еще застегивая пряжку ремня и оставляя большие влажные следы от ладоней на голубой ткани рубашки.

Я не знала, что сказать.

– Он выиграл! – Вот все, что пришло мне в голову, и я услышала, как мой голос еле-еле прорвал пелену страха.

– Неужели? – Лео с явным облегчением отнесся к моим словам, точно победа в «Конфетной стране» была каким-то особенным достижением, словно наблюдать со стороны, как кто-то двигает твою фишку по доске, в данных обстоятельствах было равносильно впечатляющему успеху. – Это хорошая новость. Он, наверное, обрадовался. Наверняка. Мы не успеем оглянуться, как он снова станет прежним. Это произойдет быстро. Через несколько недель он будет готов пойти в садик.

– Но ему же всего четыре года! – воскликнула я словно в знак протеста.

Лео обдумал мое замечание и отверг его:

– У него отлично работает голова. Ты же его знаешь. Он очень, очень развит для своего возраста. Он справится. С ним все будет хорошо.

Я помотала головой:

– Он же еще такой… – «беззащитный», хотела я сказать, – …такой маленький. – Я пыталась надыбать доказательства в поддержку своих слов. – Он еще не умеет читать.

И тут, вспомнив, что Пол не мог даже произнести по слогам слово «паровозик» из своей любимой книжки, я осеклась, и у меня на глазах выступили слезы.

Но Лео, похоже, не заметил моего волнения. Он положил влажные руки на бедра, приготовившись затеять со мной спор. Теперь, судя по выражению его лица, он чувствовал себя куда увереннее, вернувшись на свою привычную территорию, где, как он знал, его ожидал триумф.

– Ну, это, строго говоря, не совсем верно, Линда. И тебе это известно. Он немного умеет читать. Он может прочитать слова «Пол» и «нет».

– Да он просто запомнил эти слова! – Тут я сильно отклонилась от темы разговора.

– Уверен, это несправедливо. А что ты делаешь, когда читаешь? Ты разве произносишь слова вслух? А?

Я озадаченно покачала головой:

– Послушайте, Лео…

– Вот что, Линда… – Он вытянул руки и влажными ладонями схватил мои кисти и с силой, до боли, сжал мне пальцы. Он намочил мне руки и вдруг заговорил с музыкальными модуляциями, как раньше с Патрой, заявив непререкаемым тоном: – Ты нам очень помогла, а теперь я хочу немного побыть с ним, посмотреть, чем он там занимается. Ладно?

Я оставила Лео и ушла в большую комнату, где после завтрака стол все еще был заставлен грязными тарелками. Капли кленового сиропа засохли, превратившись в янтарные бусины на тарелках. Крошки от блинов были разбросаны крупными созвездиями по деревянной столешнице, бамбуковым салфеткам, кленовым половицам.

Патра, все еще в своей футболке, чистила кошачий лоток. Она стояла на коленках посреди кухонного отсека. С голубым пластиковым совком и белым мусорным мешком она была похожа на ребенка в песочнице. Когда я подошла к ней, обойдя вокруг кухонного островка, она взглянула на меня и убрала упавшую на глаза челку.

Вероятно, у меня было такое выражение лица, которое ей не слишком понравилось, потому что, стоило ей бросить на меня взгляд, как она попятилась, скользя коленками по кафелю.

– Патра, – проговорила я, наступая на нее.

Она поднялась с колен. Дно кошачьего лотка серой мозаикой отпечаталось на ее красной коже. Я сделала шаг к ней, но она поспешно отгородилась от меня кухонным столом и оперлась о белый ламинат стойки.