История времен римских императорв от Августа до Константина. Том 1.

При всем его уважении к различным восточным богам на первом месте в заключительной фазе его правления стоял Геракл. Он хотел быть римским Гераклом, противоположностью греческого бога. Так, на монетах и медальонах Коммод был в шлеме с изображением львиной морды, перед ним всегда несли львиную шкуру и палицу, эти реквизиты лежали на его кресле, когда он сам не принимал участия в официальных церемониях. Если мифологический Геракл победил чудовище, то Коммод равнялся на него на свой манер. Он приказал выловить римских калек, нарядить их гигантами, а потом убивал их палицей, как он это проделывал с дикими животными в пирке.

Все, что скрывалось за подлинной сноровкой принцепса, заслонялось этими эксцессами. Они, в конце концов, стали ужасать даже его ближайшее окружение. Когда Коммод заявил о своем намерении вступить в консулат 1 января 193 г.н.э. как гладиатор, его приближенные Марция и Эклект после неудачной попытки отравления приказали атлету задушить его 31 декабря 192 г.н.э. в ванне. Долго сдерживаемая ненависть вылилась в проклятие памяти убитого. Изображения Коммода были сброшены, а имя забито резцом. Однако в 197 г.н.э. Септимий Север связал себя с Коммодом, естественно, чтобы продемонстрировать после переломного момента 193 г.н.э. преемственность принципата. Он даже распорядился обожествить своего предшественника.

Однако существует и современный апофеоз этого извращения. Коммода якобы нужно понимать, исходя из его «первозданного испанского характера», его стремления к примитивности, к новой форме религиозности, генотеистического синкретизма или «религиозного абсолютизма». Однако эти толкования так же малоубедительны, как и в случае с Калигулой или Нероном, так как они не отражают сущности исторического Коммода, того принцепса, который закончил династию Антонинов. Если в начале II в.н.э. тщательное идеологическое оправдание основало новую фазу принципата, и он был снова утвержден конструктивными достижениями новых принцепсов, то последний Антонин своими фантастическими эксцессами довел его до абсурда. Римского Геракла Коммода целый мир отделяет от геракловой идеологии Траяна. Хаос эпохи Коммода был вызван им самим, именно с него начинается в глазах современного ему историка Кассия Диона эпоха «железа и ржавчины», а, по Гиббону, начало «Упадка и падения Римской империи».

Общественная структура Римской империи

Рабы

Нет точных данных о количественном соотношении рабов к общему числу населения при принципате. В крайнем случае, нужно исходить из того, что соотношение в Италии, а также в других частях империи мало изменилось по сравнению с соотношением в августовскую эпоху. Тем не менее есть некоторые признаки, которые свидетельствуют, по крайней мере на региональном уровне, о сокращении числа рабов; однако в общем плане продолжала существовать преемственность. Рабы оставались решающим фактором общественного и экономического устройства, как в Италии, так и в провинциях.

Вопреки недопустимым упрощениям, абстракциям и оценкам этого факта и вопреки выводам, которые были сделаны, исходя из них, об общей оценке римского общества, рекомендуется сразу же сделать ссылку на утверждение видного марксистского историка античности. Он подчеркивал, что термин «раб» был сначала юридическим понятием. «Этот термин констатирует, что один человек является собственностью другого человека или юридического лица, но не больше и не меньше. Он ничего не говорит о его положении в рамках общественных производственных отношений, ничего о его общественном положении, образовании, влиянии, способностях. Мы находим рабов в качестве сельскохозяйственных работников, осужденных преступников на рудниках, представителей ремесленных предприятий, расфранченных камердинеров у богатых граждан, надсмотрщиков за свободными наемными рабочими, полицейских, носителей щита легионера, в качестве проституток и влиятельных гетер, учителей, врачей, императорских советников и писарей, банкиров, землевладельцев, собственников рабов. Никто не будет серьезно утверждать, что все эти рабы принадлежат к одной группе людей с одинаковым местом в общественном производстве, с одинаковым отношением к средствам производства, с одинаковой ролью в общественной организации труда, с одинаковой долей в общественном богатстве, то есть, что они образуют один класс. Собственниками рабов могли быть император, сановник, гражданин, крупный землевладелец, крестьянин, солдат, зависимый земледелец, банкир, владелец мастерской, мелкий ремесленник и даже раб. Никто не будет серьезно утверждать, что все эти рабовладельцы образуют один класс.

Очевидно, что неправильно сводить основные противоречия античного общества к противоречиям между рабами и рабовладельцами». (Крайссиг Г. «Экономика и общество Селевкидского царства». Берлин, 1978).