История времен римских императорв от Августа до Константина. Том 1.

Что издал сенат идущим замуж,

Дай успех законам, поднять сулящим

Деторождение!

Круг в сто десять лет да вернет обычай

Многолюдных игр, да поются гимны

Трижды светлым днем, троекратно ночью

Благоприятной!

(Гораций. «Юбилейный гимн». Пер. Н.Гинцбурга)

Но творчество Горация не исчерпывалось подобной государственной лирикой. Для него также характерно передавать философские взгляды Эпикура в форме картин и призывов. Он все время доводит до сознания читателя бренность человеческой жизни, относительный характер богатства и власти, советует довольствоваться скромным неприхотливым счастьем, использовать день и час, наслаждаться радостями жизни в маленьком личном мирке.

За мудрость духа! Круто придется ли —

Невозмутимость выкажи, счастье ли

Сверкнет — смири восторгов бурю,

Ибо ты смертен, о друг мой Деллий:

Рабом ли скорби ты проскучаешь век,

Рабом ли неги с кубком фалернского,

В траве под небом полулежа,

Вкусишь ты, празднуя, дни блаженства.

Зачем, скажи мне, тополь серебряный,

Сплетаясь ветвями с мощной сосной, зовет

Под сень прохладную и воды

Перебегают в ручье нагорном?

Вина подать нам! Нежный бальзам сюда!

Рассыпать розы, краткие прелестью,

Пока дела, годы и нити

Черные Парок не возбраняют.

А там усадьбу — домик с угодьями,

Где плещут волны желтые Тибра, — все,

Что ты скупал, копил годами,

Неотвратимый наследник примет.

Будь ты потомком древнего Инака,

Будь богатеем, будь простолюдином,

Будь нищим без гроша и крова,

Ты обречен преисподней — Орку.

Вращайся, урна! Рано ли, поздно ли,

Но рок свершится, жребии выпадут,

И увлечет ладья Харона

Нас в безвозвратную мглу изгнанья.

(Гораций. «Квинту Деллию». Пер. Я. Голосовкера)

Несмотря на личную и художническую самобытность, Вергилий и Гораций являлись представителями той поэзии, которая совпадала с представлениями Августа и с критериями новой политической системы. Одновременный расцвет римской элегии свидетельствует о том, что были и совсем другие принципиальные позиции. Стихи Тибулла, Проперция и Овидия свидетельствуют, что августовская культура пропиталась социальной напряженностью, которая стала для Овидия судьбой.

Тибулл (54—19 гг. до н.э.), выходец из всаднического сословия и поддерживающий тесные отношения с независимым политиком Мессалой Корвином, никогда не упоминал Августа в своих произведениях. Правда, и у него значительное место занимает мир старой римской религии, ее ритуалов, молитв, поэтому тематика его стихов не могла не понравиться господам положения. Тибулл хотел посвятить жизнь в маленьком поместье любви и музам. Он решительно не принимал безудержную спешку своего времени, корыстолюбие и, конечно, войну. В его изящных любовных элегиях перемежались настроения и чувства. Он мог так же беззаветно предаваться мечтам о своей любимой Деллии, как и разочарованию и ревности.

Проперций (47—15 гг. до н.э.), как и Гораций, принадлежал к кругу Мецената и в стихах при случае упоминал своих современников. В четвертой книге элегий он скорее всего пошел навстречу ожиданиям Августа, прославляя в ней истоки римского культа и августовский Рим. Однако более подробно воспевать деяния Августа он не стал. Любовные элегии Проперция отличаются сочетанием личных переживаний с образами и содержанием мифов. Несмотря на мудреные выражения, они выказывают не менее сильную страсть, чем у Тибулла. Но своими метаниями между удовлетворением и разочарованием, а также по крайности чувств Проперций ближе скорее Катуллу.

Симптоматично, что часто непонятные стихи Проперция едва ли можно удовлетворительно перевести в стихотворной форме. Но даже современный перевод характерной для него композиции показывает, что у него, как и у всех элегистов того времени, были иные приоритеты, чем августовская реставрация:

Кинфия, рада теперь ты, конечно, отмене закона: