История времен римских императорв от Августа до Константина. Том 1.

В начале 15 г. до н.э. успехи Тиберия и Друза были подчеркнуто превознесены до небес, чтобы несколько приглушить впечатление от провалов в предыдущем году. В 9 г. до н.э. в духе традиционных представлений отмечался поход на до сих пор не завоеванные земли на далеком горизонте известного римлянам мира. Пафос римской победной идеологии, с которым был прославлен Друз после его смерти в 9 г. до н.э., мешал трезвому взгляду на фактически достигнутые результаты. Это привело к ошибочной оценке ситуации, которую характеризуют события, происшедшие с Варом. Только его поражение открыло глаза ответственным лицам и сделало очевидным их самообман. Противоречие между реальностью и идеологией позже еще раз проявится на германской границе.

Для обширного дунайско-балканского пространства Иллирия и Македония являлись важнейшими базами для римского продвижения. Как уже было сказано, в 35—33 гг. до н.э. Октавиан лично руководил наступательными операциями в Иллирии и взял Сисцию. Между 13 и 9 гг. до н.э. римская экспансия была продолжена Агриппой и Тиберием. Тогда покорили юго-западные племена Паннонии между реками Сава, Драу и Дунай. Но как плохо было консолидировано римское господство в горных районах этого региона, показало паннонско-далматийское восстание в 6—9 гг. н.э. При взаимодействии подошедших из Мезии войск и помощи фракийского вассального царя Реметелакса Тиберию удалось усмирить около 200 000 восставших. Дольше всех продержались восставшие в ущелистом природном укреплении около Сараево и Банья Лука, а также группы под командованием Батона, они почетно капитулировали последними.

На нижнем Дунае после 30 г. до н.э. Марк Луциний Красс, наместник Македонии, отразил вторжение бастарнов. Македонцы удостоились звания государств клиентелы, а римские войска снова были вынуждены отражать нападения даков и сарматов на Мезию и Фракию, Между 13 и 11 гг. до н.э. Пизоном было подавлено крупное восстание фракийцев. Благодаря надписям известны успешные переправы через Дунай римских наместников и многочисленные акции по переселению. Если верить автобиографии Августа, что римское влияние распространилось на даков, бастарнов, сарматов и скифов, то это в первую очередь заслуга Гнея Корнелия Лентула, который установил относительную стабильность и укрепил римское влияние на нижнем Дунае.

Взгляд на развитие событий на отдельных участках показывает, что внешняя политика Августа не основывалась на больших проектах, далеко идущих планах и стратегических догмах. Дистанцирование от наступлений Цезаря на Восток и в Британию так же очевидно, как и крах подобных попыток экспансии в Аравии и Германии. На балканском полуострове, в Малой Азии и Мавритании Август довольствовался непрямым управлением регионами клиентельными царями, метод, который часто делал необходимым прямое римское вмешательство с последующим включением в империю.

Процесс покорения Альп и укрепление римского господства в Галлии и Испании шел иначе, чем расширение римского господства в Иллирии и на Балканском полуострове. Здесь довольно часто проводились военные операции скромных размеров, неудачи которых не представляли угрозы для новой политической системы.

Какими бы ограниченными на первый взгляд ни казались результаты этой военной политики, решения и меры, предпринимаемые в отдельных частях империи в течение довольно большого промежутка времени, находились в прямом взаимодействии друг с другом и привели к созданию такой когерентности и целостности империи, которых раньше никогда не было. В результате медленного процесса покорения, как в Иллирии или Испании, или в результате смены успехов и неудач, как в Аравии и Германии, в конце концов консолидировалась та великая империя, которая по масштабам античности охватывала большую часть цивилизованного мира. То, что до Августа было всего лишь слабыми попытками, теперь превратилось в цельную от десятилетия к десятилетию укрепляющуюся эффективную администрацию. Для всей империи этот результат был важнее, чем удачи или неудачи отдельных широкомасштабных походов.

При всем этом нужно учитывать, что сам Август не был блестящим полководцем типа Цезаря. После сражений в Испании он больше не участвовал в больших военных операциях, тогда как его приемный отец бесстрашно подвергал себя опасностям в целом ряде решающих сражений. Вместо этого Август поручал ведение операций другим людям, однако ревниво следил за монополизацией военного престижа. В будущем этот престиж был связан только с самим Августом, с представителями его дома или по крайней мере с надежными представителями его системы. Поэтапная монополизация высшей военной власти шла рука об руку с монополизацией идеологии победы.