История западноевропейского театра от возникновения до 1789 года

Такую же жертвенную натуру создает Дидро в образе Дорваля. Герой умеет свои собственные эгоистические страсти подчинить требованиям добродетели. Добродетель противопоставляется эгоизму, и она побеждает в сердце Дорваля, которого любящая его Констанция характеризует как «опору угнетенной добродетели, бич высокомерного порока, брата всех честных людей, отца стольких несчастных, которым он нужен... ум, свободный от предрассудков, и сильную душу».

Дидро в своей комедии пытался создать новый театральный образ — положительного героя XVIII века. На простых житейских примерах он стремился решить общественную проблему взаимоотношений добродетельного разума и эгоистических страстей, утверждая примат гражданских моральных порывов над мещанскими корыстными побуждениями. В Дорвале, хоть и схематично, была верно намечена идея характера положительного героя революционного театра.

Дидро требовал от художника, чтобы тот изображал не пошлую действительность, а «нормальную природу» и «естественного человека».

Просветители рассматривали всю предшествующую историю человечества как царство произвола, как попрание природы человека и несоблюдение законов, диктуемых человеческим разумом. Своей главной миссией в области социальной педагогики они считали очищение людей от всего того, что извращало их «естественное состояние».

Помочь обществу избавиться от извращений и предрассудков, вернуться к естественному состоянию должна просвещенная личность, и главнейшая цель просветительского искусства заключалась в обнажении в. реальной действительности ее доподлинной природы, ее идеальной сущности, извращенной дурными законами.

Дидро и его соратники неустанно призывали художников правдиво отражать жизнь, раскрывая ее истинную природу, призывали изображать обыденных людей, показывая в них победу «естественного человека» над «человеком искусственным». Своего естественного человека просветители рассматривали не исторически, а абстрактно, но при этом такого «вообще человека» наделяли вполне социально реальными качествами. Черты идеального буржуа-гражданина или, вернее, представления просветителей об идеальном буржуа-гражданине превращались в органические качества «естественного человека». Буржуазная добродетель трактовалась как свойство природы, на порок же смотрели как на отклонение от естественности.

Призыв Дидро показать природу, естественного человека был призывом к тому, чтобы из мира ограниченной пошлости и черствого эгоизма можно было перейти в мир гражданских добродетелей. Для этой цели искусство натуралистическое служить не могло, тут должно было действовать искусство, основывающееся на реальном, но зовущее к идеальному. Художник, по мнению Дидро, от сущего обязан переходить к должному. Искусство должно было не обескураживать народ безрадостной правдой жизни, — а быть иной правда в то время не могла, — но воодушевлять людей на борьбу с феодализмом, внушать им глубокую веру в торжество человеческой природы и разума, в торжество всеобщего счастья. Искусство в реальном должно было открывать идеальное. Это вселяло надежду, что живые люди станут подражать вымышленным героям и тем самым вымышленное превратится в реальное. Абстрактная идеализация была типичнейшей стороной реализма просветителей, бывшего одновременно и средством критики современного общества и, еще в большей степени, средством утверждения позитивной идеальной программы просветительства.

Но, чтобы отыскать идеальное в обыденном, художник должен быть наделен воображением. «Воображение! Без этого качества нельзя быть ни поэтом, ни философом, ни умным человеком». Без этого качества не может быть и актера.

В воображении актер создает идеальный образ; этот образ становится моделью для вполне сознательной, строго рассчитанной работы, в результате которой получается великолепное воплощение задуманного (воображаемого) образа, приобретшего идеальный облик сценического персонажа, целиком подчиненного воле и разуму исполнителя. Дидро с увлечением описывает творческую деятельность Клерон. Актриса целиком захвачена воображением. Она в мире своих мечтаний, она воспламенена чувствами и мыслями создаваемого ею образа, она вдохновенно творит и менее всего сверяется с пунктами классицистских законов и с нормами повседневной жизни.