История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

В отсутствие Брюховецкого Дорошенко успел одолеть своего противника, назвавшегося гетманом правой стороны Днепра, Степана Опару. Опара, собрав около себя партию людей и войско, стал действовать против Дорошенко и его союзников, татар. Сторонники Опары пытались призвать к себе на помощь реестровых казаков, но те отказали им и сообщили о том крымскому султану, стоявшему в то время с ордой под Черным лесом. Султан, кроме того, перехватил письма, которые писал Опара со своими сторонниками Ивану Серко и брацлавскому полковнику Василию Дрозду, враждебно настроенным против Дорошенко и татар и державшимся стороны московского царя. В этих письмах Опара и его сторонники приглашали Серко и Дрозда соединиться вместе и ударить на татар, а после боя идти к Белой Церкви и другим замкам, где у поляков оставлены были одни только залоги с немцами и жолнерами, и снести и разрушить их. Но крымский султан, перехватив письма и не подавая вида о том, что он узнал из них, написал Опаре и его сторонникам письмо и просил их приехать к нему для совета, обороны и целости войсковой. Когда же Опара приехал со своими сторонниками, то султан, показав их «измену» (полякам и татарам), велел их взять под стражу. Дорошенко выкупил Опару у татар и отправил его, скованного за шею и за ноги железными цепями, сперва в Белую Церковь, а оттуда, 28 сентября, через Дубно в Варшаву к королю, где он и был казнен[549]. После этого-то вместо казненного Опары и выбран был гетманом правой стороны Днепра Петро Дорошенко.

Расходясь в одном, запорожцы и Дорошенко сходились чувствами в другом, а именно – в искренней ненависти к Брюховецкому, манившему русского царя и жадно простиравшему свои взоры к польскому королю. Заменявший Брюховецкого наказный гетман Данило Ермоленко, узнавши о сношениях запорожцев с Дорошенко, сообщил о том Брюховецкому и, получив от него по этому поводу лист, отправил его вместе с собственным запорожцем в Сечь. В собственном листе он убеждал низовых казаков не верить еретикам и не поддаваться на их прелести[550].

Возвратившись на Украину, гетман Брюховецкий был встречен здесь единодушной ненавистью со стороны простых казаков, украинской массы, всего духовенства, в частности бывшего друга, но теперь злейшего врага его, епископа Мефодия, и в особенности запорожских казаков. Заодно с Брюховецким объявлена была вражда и русским.

6 февраля Григорий Косагов извещал царя, что в Запорожье жить ратным людям небезопасно и что в самой Сечи оттого осталось всего лишь 500 человек за разъездом всех остальных. Известие Косагова подтверждал киевский воевода Петр Васильевич Шереметев. Он писал царю, что запорожцы ратных московских людей не любят, говоря, будто по их милости войску не стало добычи, и хотят мириться с татарами и с Дорошенко; что всему злу заводчик Кирилло Кодацкий и его товарищи, казаки западной стороны Днепра, и что кошевой атаман Леско Шкура, видя замешательство в Запорожье, хотел было сложить с себя атаманство, но казаки упросили его остаться на кошевстве, хотя своих замыслов не покинули: под конец они скинули с кошевства Шкуру за то, что он знался с московскими воеводами Хитрово и Косаговым и не позволил казакам громить калмыков, и выбрали в кошевые Ивана Ждана, или Рога.

Рог, выбранный в кошевые и считая виновником всех бед в Запорожье и на Украине гетмана Брюховецкого, написал ему укоризненное и нравоучительное письмо:

«Послышали мы, что Москва будет на Кодаке; но ее там ненадобно. Дурно делаешь, что начинаешь с нами ссориться; оружие не поможет в поле, если дома не будет совета. Хотя ты от царского величества честию пожалован, но достоинство получил от войска запорожского, войско же не знает, что такое боярин, знает только гетмана. Изволь, вельможность твоя, поступать с нами по-настоящему, как прежде бывало, потому что не всегда солнце в сером зипуне ходит, и не знаешь, что кому злой жребий принес; помни древнюю философскую притчу, что счастье на скором колесе очень быстро обращается; в мире все привыкло ходить как тень за солнцем; пока солнце светит, до тех пор и тень, и как найдет мрачное облако, так и места не узнаешь, где тень ходила: таке вельможность твоя умей счастье почитать»[551].

Гетман Брюховецкий с его проектом введения бояр на Запорожье сделал прежде всего то, что поставил в двусмысленное и весьма опасное положение московских ратников, находившихся в Сечи. Когда в Сечи разнеслась весть о назначении московских воевод в Кодак и Кременчуг, то запорожцы открыли свободный доступ к себе сторонникам Дорошенко и стали, как пишет о том Грабянка, заводить с Москвой всякие заводы[552]. Начальник московской рати Григорий Косагов, не чая для себя ничего хорошего от казаков, ушел из Запорожья, оставив даже там 350 бочек хлеба по две и больше того чети в каждой бочке[553]. Сам царь, извещенный об этом Косаговым, ничего ему другого не велел делать, как только оставить Сечь.