История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

Узнав об отходе Косагова из Запорожья, гетман Брюховецкий послал спросить о причине этого у кошевого Рога. Рог отвечал на этот вопрос уклончиво: «Мы и сами надивиться не можем, зачем он ушел; мы его не выгоняли; мы не изменники, как он нас описывает; не знаем, не потому ли пошел, что у нас кукол ночных нет, с которыми, думаю, на Руси уже натешился; войско запорожское государевых людей колоть не думывало, как он писал: а если когда и случалось, что казак, напившись, промолвил что-нибудь дурное, то быку не загородить рта; пьяный подобен воску: что захочет, то и слепит»[554].

Сам гетман отнюдь не считал себя виновником поднявшихся на Запорожье смут и объяснял это непостоянством и склонностью к измене со стороны низовых казаков.

Отправляя с поручиком Огаревым в Москву нескольких колодников, и в числе их Деркача, Ярошенко и Щербака, Брюховецкий писал царю, что запорожские низовые казаки, по подлинной вести, дошедшей на Украину, думают что-то недоброе, а потому он, гетман, старается хватать и отсылать в Москву всех подозрительных на Украине лиц, могущих сделать смуту между казаками. Взятые, однако, на допрос в Москве, казаки Деркач и Ярошенко оказались жителями белоцерковскими, посланными еще в 1664 году Павлом Тетерей в Умань к наказному кошевому Сашку Туровцу с листами; не принятые Туровцом, они отправлены были в Киев к гетману Брюховецкому. В таком же роде было дело и Щербака: он послан был в том же году с Дона с письмом и калмыками в Запорожье к Серко, но, не будучи принят Серко, направился в Канев к гетману[555].

Не довольствуясь этим, Брюховецкий, отправляя в Москву своего посланца, лубенского полковника Гамалию, снова повторил царю, что запорожцы ненадежны; по известию, присланному гетману стольником Григорием Косаговым, они хотят изменить великому государю и приклониться к изменникам черкасам и бусурманам; что по той вести он, гетман, наскоро отправил своих посланцев в Сечь, чтобы собрать там подлинные данные о намерениях запорожцев и уговорить их от своего злого умысла отступить и великому государю верно служить. Сообщая эти вести в Москву, Брюховецкий с тем вместе спрашивал царя, как ему поступить с хлебными запасами, что должны весной идти на Запорожье.

Царь, похваляя гетмана за его усердие и рекомендуя ему и впредь уговаривать запорожцев от их замыслов отстать и великому государю верно служить, вместе с этим дал такой ответ, что хлебные запасы по весне следует послать в Запорожье[556].

Одновременно с листом, отправленным царю, гетман отправил письмо и воеводе Петру Васильевичу Шереметеву в Киев. Воевода Шереметев, получив весть о намерениях запорожцев изменить Москве, написал длинное воззвание к низовому войску и малороссийскому народу о сохранении верности московскому державному государю. После обращения к украинскому населению воевода обращается и к запорожским казакам. Последним он говорит о том, что к нему дошла весть, как они, забыв Бога, православную веру и крестное целование великому государю, хотят отторгнуться от православной веры, соединиться с басурманами, не желают совещаться со стольником Григорием Косаговым, не пускают к нему ни с какими вестями выходцев и настаивают на выведении из Кодака ратных государевых людей. Дивясь полученной вести и не веря ни во что это, воевода Шереметев говорит, что он привык видеть запорожцев на службе у великого государя и на страже против врагов царя и православной веры. А что касается Кодака и находящихся в нем московских ратных людей, то вывести их из Кодака никак нельзя, потому что Кодак – крепость и защита всему Запорожью, и если вывести из него рать, то неприятелям путь будет чист, а запорожцам – трудность великая. Послание оканчивалось обращением к старшему и меньшему товариществу верно и беспеременно служить царскому величеству и всех подозрительных лиц, вносящих шатость в войско, хватать и казнить по своим правам, чтобы от таких своевольников не произошло какого-либо зла[557].

Лист воеводы послан был в Сечь с капитаном Иваном Хвощинским, и в то время, когда Хвощинский был в Сечи, при нем находились там же посланцы крымского хана и гетмана Дорошенко[558].