История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2

26 января 1677 года царь извещал грамотой запорожское войско о том, что польские гетманы решили заключить мир с турками и татарами в то самое время, когда князь Григорий Ромодановский и гетман Иван Самойлович были за Днепром «для отвращения из-под бусурманскаго ига гетмана Дорошенка». Заключая мир с мусульманами, польские гетманы написали письмо к Ромодановскому и Самойловичу о том, будто бы запорожцы, учинив, по царскому указу, перемирие с крымским ханом, нарочно пропустили татар в польские владения. На этот упрек князь и гетман отвечали полякам, что запорожцы хана с ордами не пропускали; напротив того, по стародавнему войсковому своему обычаю, чинили промысел над ним и давали помощь христианам. Уведомляя обо всем этом запорожских казаков, царь вместе с тем уведомлял их и о том, что поляки, по миру с басурманами, уступили туркам Украину и Запорожье, предупреждал «своею милостивою грамотою остерегаться льстивого приятства бусурманского», служить верно великому государю, чинить промысел над неприятелями и подавать вести о всех его замыслах[832].

Как бы в ответ на это кошевой атаман Иван Серко в конце марта отправил к гетману Самойловичу войскового есаула Ивана Шило с турецким языком, захваченным у Кизыкерменя, и с листом о разных просьбах от Коша. Вместе с Шилом Серко послал и одного какого-то грека, который, сделавшись басурманином, несколько десятков лет служил в Крыму толмачом, из Крыма приезжал на Украину к Дорошенко, потом «призрением Божиим» сам добровольно перешел в Сечь и снова обратился в христианство. Гетман отправил к царю запорожский лист, турецкого языка и греческого толмача для вестей о неприятелях и калмыках, а есаула Шило отпустил на Сечь, просил царя сделать то же и для толмача – отпустить его на Кош[833].

Настроением Серко и запорожцев в пользу русского царя и малороссийского гетмана теперь очень дорожили в Москве. Да и было основание дорожить. Это было накануне так называемого первого Чигиринского похода татар и турок. Татары и турки, давно грозившие новым походом на Украину, решили наконец весной 1677 года привести свое намерение в исполнение. В Москве рассчитывали, что турки, перейдя границу своих владений, главное внимание свое устремят на старинный и дорогой русским людям город Киев. В Батурине, напротив того, гетман и его советники полагали, что турки, прежде чем дойти до Киева, должны будут взять передовое укрепление Чигирин. Чигирин, на взгляд гетмана, был ключом, открывавшим вход во всю Малороссию, и потому на него-то прежде всего и должно быть обращено внимание защитников Украины. Но в том и другом случаях как для царя, так и для гетмана весьма важную поддержку могло оказать Запорожье: запорожцы могли бы или действовать в тылу турок, или отвлечь внимание их союзников, татар, нападением на Крым. Отсюда естественны старания со стороны московского правительства привлечь к такому делу запорожских казаков и так же естественны старания царя расположить низовое войско в свою пользу и мирить его с гетманом малороссийских казаков.

Чуя беду, русский царь начал брать разные меры предосторожности. Прежде всего из Москвы была послана Серко известительная грамота о замыслах неприятелей и о чинении промысла над ними; в этой же грамоте предписано было кошевому, с полной гарантией за его безопасность, явиться к гетману Самойловичу для общего совета в действиях против неприятелей. Затем приказано было Петру Дорошенко написать о том же письмо кошевому Серко; велено было снова допросить Дорошенко о том, какими путями, во сколько времени турки могут прийти к Киеву и где, намереваясь завладеть Украиной, они хотели укрепиться городами, на что получен был прежний ответ, что для турок существует три пути – Каменец, Тятин и Запорожье, каждый в пяти или более дней ходьбы, и внимание их всегда было обращено на остров Хортицу, урочище Кичкас и город Кодак, от Сечи в 70 верстах. «Если, борони Боже, те места неприятели осядут, то уж ни единого в Запороти казака не пропустят, а на них уже нельзя наступать будет и водою в землю их ходить, на море не пропустят уже казацких челнов. Тогда навечно пропадет Запорожье». Поэтому, во избежание того, чтобы неприятель имел пристанище в Кодацкой крепости, отдано было приказание войском низовым ту крепость осадить и послать туда липы (лодки)[834].