История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11

По исполнении этого дела я обрел снова свое хорошее настроение и вошел в апартаменты Агаты, где нашел ее в компании мужчин, женщин и аббата Гама. Агата перед обедом провела меня в свой кабинет, где, открыв ларец, показала мне, помимо прекрасных подвесков, все другие игрушки, что я ей дал, когда был богат и влюблен в нее. Она сказала мне, что богата, и что, будучи обязанной мне своей судьбой, она будет счастлива, если я возьму у нее обратно все то, что я ей давал; она заверила меня, что то, что она мне предлагает, было обговорено сегодня утром между нею и ее мужем, и, чтобы избавить меня от сомнений, показала мне бриллианты, которыми владеет, которые принадлежали первой жене ее мужа; их стоимость превосходила стоимость моих. В восхищении от такой щедрости и от поведения, столь деликатного и благородного, я смог ответить ей, лишь помолчав, что дало ей представление о всей глубине моих чувств и справедливости, что я ей отдаю.

Появился муж, Агата вновь закрыла ларец, и он с ласковым смехом сказал мне, что я должен без всякого сомнения сделать то, что предлагает мне Агата, и, говоря это, он меня обнял. Мы пошли присоединиться к компании, которая состояла из десяти-двенадцати человек; но единственный из мужчин, кого я отметил, был молодой мальчик, в котором с первого взгляда я распознал влюбленного в Агату. Это был дон Паскуале Латилла, у него было все, чтобы быть любимым, и все, чтобы стать счастливым, потому что, кроме ума, он отличался тонкими и привлекательными манерами. За столом мы завязали близкое знакомство. Из женщин меня поразила девушка редкой красоты. В свои четырнадцать лет она уже сформировалась, как если бы ей было уже восемнадцать. Агата мне сказала, что она учится музыке, чтобы быть в состоянии обеспечить себе жизнь, занимаясь в театре, потому что была бедна.

– С такой красотой и бедна?

– Да, потому что она не хочет отдаваться по частям, и тот, кто захочет получить ее, должен взять на себя очень тяжелую ношу, и, при отсутствии у нее ничего, дать ей все. Мужчины, готовые на такое, редки в Неаполе.

– Не может быть, чтобы у нее не было любовника, потому что она поразительна.

– Если даже у нее есть такой, никто об этом не знает. Ты можешь познакомиться с ней и посмотреть. За три-четыре раза ты все узнаешь.

– Как ее зовут?

– Каллимена; она живет на острове вблизи замка «Яйцо». Та, что с ней сейчас говорит, это ее тетя, и я уверена, что они говорят о тебе.

Мы сели за стол, еда была превосходна – дичь, рыба, морепродукты и тонкие вина, и я видел, что сердце Агаты трепещет от радости, осознавая себя облагодетельствованной фортуной до такой степени перед тем, без кого всего этого бы не было; старый Гама поздравлял себя с тем, что меня привел, дон Паскаль Латила не мог ревновать к тому вниманию, которым его идол одарил меня, потому что ему казалось, что мне как иностранцу она обязана была это делать, и муж Агаты блистал умом, не выказывая вульгарных предубеждений. Но среди всеобщего внимания, которым меня окружили, Каллимена, сидевшая напротив меня, выказывала невнимание, которого я не мог простить. Умирая от желания обнаружить в ней ум, я часто обращался к ней со словом, она мне отвечала вежливо, но столь лаконично, что я не мог найти предмета, достаточного для болтовни. У этой девушки были блестящие глаза столь глубокого черного цвета, что невозможно было удержаться от влюбленности в них тому, на ком она останавливала взор, и помешать им говорить больше того, что она хотела сказать. Поэтому она не задерживала их на том объекте, который хотел бы их заинтересовать.

Я спросил у нее, является ли Каллимена ее подлинным именем или псевдонимом, и она ответила, что это ее имя по крещению.

– Это имя греческое, – сказал я ей, – и вы наверняка знаете, что оно означает.

– Я этого ничего не знаю.

– Оно означает красоту в неистовстве, или прекрасную луну.

– Я очень рада, понимая, что не имею ничего общего с моим именем.

– У вас есть братья и сестры?

– У меня только одна замужняя сестра, которую вы, быть может, знаете.

– Как ее зовут? Где она живет замужем?

– Ее муж пьемонтец, но она с ним не живет.

– Не м-м ли это Слопиц, которая путешествует с шевалье Астоном?

– Точно.

– Прекрасно, я могу передать вам новости о ней, и отнюдь не неприятные.

После обеда я спросил у Агаты, на каком основании эта очаровательная девочка приходит к ней обедать.

– Мой муж держал ее при крещении, и он к ней добр. Он оплачивает ей учителя, который учит ее пению.

– Сколько ей лет на самом деле?

– Четырнадцать лет.

– Это поразительно. Какая красавица!

– Но ее сестра еще более красива.

– Я знаю ее только по имени.