История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 2

– Вся ее веселость и наивность, – продолжила она, – не что иное как ум, который следует облачить в одежды нашей родины, как и ее саму. Мы очень довольны выбором моего племянника; он ваш вечный должник, и никто не может на это возразить. Я надеюсь, что в будущем вы станете нашим частым гостем.

Я сделал все наоборот, в соответствии с моим вкусом. Все сложилось прекрасно в этом замечательном браке, Кристина принесла своему мужу мальчика только по истечении года.

В Тревизо мы все расположились очень удобно, и, приняв несколько графинов лимонада, все пошли спать.

На другой день утром я был в зале вместе с г-ном Альгаротти и моими друзьями, когда молодожен вошел красивый как ангел и с бодрым видом. Дав разумный отпор всем обычным поздравлениям, он попросил тетю и сестру пойти пожелать доброго утра своей жене. Они мгновенно исчезли. Я внимательно и не без интереса рассматривал его, когда он дружески меня обнял.

Удивляются, что есть набожные злодеи, которые почитают своих святых и благодарят их, будучи счастливы в своих злодействах. Они ошибаются. Это чувство может быть только добрым, потому что противно атеизму.

Молодая, прекрасная и сияющая, появилась час спустя со своей новой тетей и свояченицей. Г-н Альгаротти вышел навстречу и спросил, хорошо ли прошла ночь, и вместо ответа молодая поцеловала своего мужа. Посмотрев затем на меня, она сказала мне, что счастлива и обязана мне своим счастьем.

Начались визиты с мадам Тос. и продолжались до момента, когда сели за стол. После обеда мы направились в Местре и в Венецию на большой пеоте, с которой молодожены сошли к себе, а мы отправились доставить развлечение г-ну де Брагадин, описав ему в деталях нашу прекрасную экспедицию. Этот чрезвычайно ученый человек сделал сотню замечаний, глубоких и абсурдных, об этой свадьбе. Они все мне показались комичными, потому что, будучи основаны на ошибочных положениях, они представляли собой странную смесь салонной политики и метафизических ошибок.

Глава X

Маленькие неприятности вынуждают меня уехать из Венеции. Что происходит со мной в Милане и в Мантуе. 1747.

На второй день Пасхи Карло пришел к нам с визитом со своей женой, которая показалась мне другим человеком. Это был эффект одежды и прически. В той и другой проявилось полное самоудовлетворение. Отвечая на вежливые упреки Карло по поводу того, что я ни разу не зашел к нему с визитом, я пошел туда на день Св. Марка вместе с г-ном Дандоло; ожидая его появления, я испытал чувство удовлетворения, наблюдая, как Кристина стала идолом его тети и близким другом его сестры, считающих ее всегда готовой услужить, уступчивой и кроткой как ягненок. Она уже начала избавляться от своего жаргона.

В этот день С. Марка мы сидели в комнате ее тети; ее мужа не было дома. Разговор касался то одной темы, то другой, тетя хвалила ее успехи в письме и попросила ее, кстати, показать мне свою книгу. Она поднялась, и я последовал за ней. Она сказала мне, что счастлива и что находит каждый день в своем муже ангельский характер. Он сказал ей как-то без малейшей тени подозрения или неудовольствия, что знает, что она провела наедине со мной два дня, и что он рассмеялся в лицо тому злонамеренному человеку, который рассказал ему это, намереваясь его смутить.

Карло обладал всеми превосходными качествами и через двадцать шесть лет после своей свадьбы явил мне высокий знак своей дружбы, открыв для меня свой кошелек. Я не был частым гостем в его доме, но он сохранил ко мне благодарность. Он умер за несколько месяцев перед моим последним отъездом из Венеции, оставив жену живущей в достатке, с тремя хорошо устроенными сыновьями, с которыми она, возможно, живет и до сих пор.