История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 6

Посол назначил день, пятью или шестью днями позже, и назавтра я получил мою маленькую роль. Бал был объявлен, я пошел к себе, чтобы переодеться, и вернулся в зал, одетый с большой элегантностью. Я открыл бал, танцуя менуэт с дамой, которая должна была иметь преимущество перед остальными, потом я танцевал со всеми; но хитрый посол предложил меня м-м… для контрдансов, и никто не мог ничего возразить. Он сказал, что лорд Мюррей должен танцевать только с Линдан.

В первой фигуре контрданса я сказал ей, что приехал в Золотурн только ради нее, и что не будь ее, никогда бы не увидели меня официантом; и что я надеюсь, что она позволит мне ухаживать за ней. Она ответила, что у нее есть причины, мешающие ей принимать мои визиты, но что случай нам увидеться не замедлит представиться, если я не уеду сразу, и если это не привлечет к ней излишнего внимания и разговоров. Объединенные вместе любовь, любезность и ум не могли бы дать более удовлетворительного ответа. Я обещал ей любую осторожность, которой она могла бы пожелать. Моя любовь во мгновение ока превратилась в героическую и полностью под покровом тайны.

Признав себя новичком в искусстве театра, я попросил м-м Ф. меня научить. Я пошел к ней утром, но она приняла это лишь как предлог. Направляясь туда, я делал подкопы под мадам…, которая хорошо понимала мотив, заставлявший меня действовать таким образом. Это была вдова тридцати лет, с злым умом, желтоватым цветом лица и неловкими движениями, потому что она не хотела, чтобы заметили, что она хромает. Она все время говорила, и, желая демонстрировать ум, которого не имела, была утомительна. Я, несмотря на это, должен был изображать влюбленность. Она меня насмешила, сказав однажды, что не предполагала во мне робкого характера, увидав играющим столь хорошо роль официанта в Цюрихе. Я спросил, с чего она предположила во мне робкий характер, и она мне не ответила. Я решил с ней порвать после того, как мы сыграем Шотландку.

Наше первое представление было для зрителей, составляющих весь цвет города. М-м Ф. была счастлива внушить ужас в своей роли, будучи уверена, что сама ее персона этому не соответствует. Г-н де Шавиньи заставил плакать. Говорили, что он сыграл свою роль лучше, чем сам Вольтер. Но кровь моя заледенела, когда в третьей сцене пятого акта Линдан мне сказала: «Как? Вы смеете меня любить?». Она произнесла эти пять слов так странно, столь заметным тоном упрека, даже выходя из настроения своей роли, что все зрители зааплодировали в восторге. Эти аплодисменты меня поразили и выбили из рамок игры, потому что мне показалось, что она посягнула на мою честь. Поскольку по тексту мы были на «Ты», и, как велела моя роль, я должен был ответить: «Да, я вас обожаю, и так и должно быть», я произнес эти слова так трогательно, что аплодисменты удвоились; клики «бис» четырех сотен голосов заставили меня повторить эти слова.

Но, несмотря на аплодисменты, мы сочли за ужином, что мы плохо знаем свои роли. Г-н де Шавиньи сказал, что надо отложить второе представление на послезавтра, и что мы проведем завтра репетицию у него в деревенском доме, где пообедаем. Мы как актеры все хвалили друг друга. М-м Ф. сказала, что я хорошо играю, но роль официанта я играл еще лучше, и все засмеялись, но мне достались еще большие аплодисменты, когда я ответил, что она очень хорошо играла роль Миледи Эльтон, но не могло и быть иначе, потому что ей не пришлось вкладывать в это никаких усилий.

Г-н де Шавиньи сказал М-м …, что зрители, которые аплодировали ей в том месте, где она удивляется, что я ее люблю, были неправы, потому что, произнося эти слова тоном упрека, она вышла из своей роли, так как Линдан должна стремиться к Мюррею.

Назавтра посол заехал за мной на своей коляске, сказав, что мне не нужна моя. Все актеры собрались в его загородном доме. Он сказал г-ну М., что надеется решить его дело, и что они поговорят о нем после обеда и репетиции пьесы. Мы сели за стол, а затем занялись репетицией пьесы, не прибегая к помощи суфлера. К вечеру он сказал всей компании, что ждет нас на ужин в Золотурне, и все уехали, кроме М., с которым он должен был говорить о деле. У меня не было коляски. В момент отъезда меня ждал весьма приятный сюрприз:

– Садитесь со мной в мою коляску, – сказал посол г-ну М., и мы поговорим о нашем деле. Г-н де Сейнгальт [17] будет иметь честь воспользоваться вашей коляской, послужив мадам, вашей супруге.