История Жанны

Нам некуда было идти, поэтому я снова постучала.

Через несколько секунд дверь приоткрылась.

– Я настоятельно рекомендую Вам, мисс, не вынуждать меня прибегать к сильнодействующим…

– Бэнкс, в чем дело? Кто там?

Треска отступила в сторону, и в просторном холле я увидела высокого и полного пожилого господина в отлично сшитом сюртуке. Он натягивал перчатки и, похоже, собирался уходить. Выглядел он не очень дружелюбно, но мне, честно говоря, было все равно.

– Прошу прощение за беспокойство, но мне совершенно необходимо видеть леди Дартмут. Я Жанна д’Аранкур, племянница леди Софии.

Господин замер, а потом резким движением сдернул с руки только что надетую перчатку.

– Прошу Вас, входите! Племянница леди Софии? Боже мой! Да входите же! – он склонился над моей рукой. – Лорд Дартмут к Вашим услугам. Бэнкс, занесите вещи и проводите леди в гостиную. Попросите миссис Смолл приготовить чай. Скажите ей, что я буду ужинать дома, и что у нас гости. Моя дорогая, пожалуйста, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома. Я присоединюсь к Вам буквально через несколько минут.

Бэнкс занес с улицы наши вещи и величественно, не теряя достоинства, поплыл впереди, показывая дорогу.

Белая с золотом гостиная поражала роскошью – мебель, обитая голубым бархатом, картины, вазы. Я падала с ног от усталости, но осталась стоять, дожидаясь лорда Дартмута. Через несколько минут он вошел в гостиную и остановился рядом со мной.

– Так-так-так, – сказал он, с улыбкой разглядывая меня. – Неужели, это действительно племянница моей Софии? Та самая Жанна!

– Да, это я, – тоже улыбаясь, ответила я. – А Вы, должно быть, муж моей тети, тот самый сэр Генри.

– Абсолютно точно, моя дорогая. Вы позволите мне так Вас называть?

Лорд Дартмут был приветлив и доброжелателен. Он мне определенно нравился. Я расслабилась и через какое-то время с удивлением обнаружила, что рассказала ему все и даже больше. Тут я с некоторым опозданием вспомнила, что когда-то сэр Генри был дипломатом.

Мы с Катрин сидели на мягком диване и пили чай с печеньем. Тети Софии действительно не было в городе. Она с детьми находилась в Миддлтоне, поместье Дартмутов в графстве Суффолк, и в Лондон должна была вернуться не раньше, чем через месяц, к началу светского сезона. Нам еще повезло, что мы застали сэра Генри в городе – завтра утром он тоже уезжал в Миддлтон.

Было решено, что мы поедем вместе с ним. Сначала он хотел перенести отъезд на послезавтра, ссылаясь на нашу усталость и необходимость выспаться, но я убедила его, что мы в деревне привыкли мало спать и рано вставать.

* * *

На следующее утро мы погрузились в большую дорожную карету и поехали в Миддлтон. Сэр Генри не признавал новомодных колясок – чрезмерно изящных и совершенно не пригодных для дальних поездок. В его же карете с мягкими сиденьями было удобно, и несколько часов пути пролетели незаметно. Мы беседовали о том, о сем, и я узнавала все новые подробности о семействе, в котором мне предстояло жить неопределенное время.

Я старалась не думать о том, как долго это может продлиться.

С началом революции переписка между отцом и его сестрой прервалась, но до этого они регулярно общались. Тетя София писала ему длинные и пространные письма, в которых подробно описывала состояние здоровья и достижения всех своих домочадцев. Каждое письмо давало нам пищу для разговоров на неделю, а то и больше. Думаю, что папины письма были значительно короче.

У лорда и леди Дартмут было пятеро детей. Старшая дочь, Каролина, вышла замуж за виконта Кортни и уже пять лет, как сама стала матерью. Старший сын, Джеффри, мой ровесник, в настоящее время находился в Оксфорде. Средняя дочь, Элизабет, с нетерпением ожидала начала своего второго сезона в высшем обществе.

И были еще близнецы, Томас и Николас, доводившие до отчаяния своих педагогов – малолетние преступники, судя по описанию отца. В прошлом месяце им исполнилось десять лет. Сэр Генри с любовью говорил о своих старших детях, откровенно гордясь их успехами, но мне показалась, что настоящая отрада для него – эти двое сорванцов. Им давно было пора вернуться в Итон, но любящая мать никак не могла расстаться со своими мальчиками.

Я слушала его, а перед глазами стоял мой дом.

Вот отец в кресле читает книгу. Белые волосы заплетены в косичку. Очки на самом кончике носа. Если сейчас его о чем-нибудь спросить, он не вскинет голову, а глянет на тебя поверх очков, смешно поднимая брови.

Вот Гастон на конюшне чистит Малыша. Малыш переступает длинными ногами и норовит укусить его за плечо.

А вот Матильда. Она что-то стряпает. Мне кажется, я чувствую запах поднимающегося теста…

Вероятно, заметив мое состояние, сэр Генри прервал себя на полуслове.

– Моя дорогая, я понимаю, каково Вам сейчас. И понимаю, что ничто на свете не может заменить родной дом. Но все же, прошу Вас, поверьте, что мы сделаем все для того, чтобы Вы не чувствовали себя… – он замялся на мгновение, – одинокой.