История жизни в авторской обработке

Прибывшая к тому времени невероятно красивая и знаменитая актриса показалась мне более интересной.

Но возвращение мужчины незамеченным не осталось. Было уже очень поздно, и улицы почти опустели. Фары спешащих машин больше не освещали мостовые, полностью предоставив это дело фонарным столбам.

Войдя внутрь, он быстрыми шагами направился к лифту, не останавливаясь и не оглядываясь. Следом торопливо шла незнакомка. Почти бежала. Ее огромные глаза, казалось, занимали большую часть лица. В них были испуг, замешательство и что-то такое, чему я не могу дать точное определение. А еще они блестели. Впервые за долгое время я уловил блеск в этих грустных глазах.

И почему-то сразу было понятно, что, хотя мужчина зарегистрировался в отдельном номере, поднимутся они все равно в один – в ее.

Утром мужчина и женщина спустились вдвоем. Но не вместе. Если вы понимаете, что я имею в виду. Он снова шел впереди. Она послушно следовала за ним. Никаких разговоров, взглядов, прикосновений. Ничего, что говорило бы об их близости. И все же… все же что-то между этими двумя происходило.

Завтрак прошел в полном молчании, мне хорошо был виден их столик. Мужчина на свою спутницу почти не смотрел, но если взгляды все же случайно встречались, женщина не выдерживала первая, отводя в сторону глаза от его пристального внимательного взгляда. Она выглядела осунувшейся, измученной, виноватой и… почти счастливой.

Днем они вышли на улицу. Все так же вдвоем и порознь одновременно. Но когда достигли дороги, которую надо было перейти, мужчина вдруг нашел ее пальцы и сжал их в своей ладони. Он уверенно пересекал проезжую часть перед замершими на красный свет автомобилями, а когда оказался на другой стороне, так и не отпустил маленькую женскую руку. Я смотрел, как неспешно удалялись их фигуры, постепенно становясь все меньше и меньше, превращаясь в две темные точки. Они шли в сторону садов Тюильри, туда, где в тумане едва заметными очертаниями угадывалось колесо обозрения.

А когда пришло время возвращаться, две руки были все так же тесно переплетены. Ни один замок не смог бы приковать их друг к другу прочнее, чем эти крепко держащие друг друга пальцы.

На следующий день они уехали. Женщина спустилась первой. На сгибе ее локтя висела дамская сумочка, а в руках был глиняный горшок с подросшим и окрепшим цветком. Она поставила цветок на маленький столик, а сама расположилась рядом на старинном диване, присев на краешек и держа спину прямо. Стала ждать. Сначала обвела взглядом интерьер, потом некоторое время смотрела в окно и, наконец, открыв сумочку, достала книгу. На обложке было написано: «Эрнест Хемингуэй». Раскрыв ее на том месте, где остановилась ранее, стала читать. Мне очень хотелось узнать, о чем она читает, но я успел выхватить только одну фразу, потому что вдруг обратил внимание на закладку. Это был лист бумаги, размером с формат книги, испещренный с двух сторон мелким, словно бисер, почерком. Стихи! Ее стихи… очень личные. Читать их было неудобно и неправильно. Но кто из нас без греха? Мне так сильно хотелось проникнуть в тайну незнакомки, что я не смог удержаться и, пытаясь разобрать ее торопливые буквы, в очередной раз чуть не пропустил появление мужчины.

Он вышел из лифта, везя за собой небольшой женский чемодан на колесиках. Все его вещи уместились в сумке через плечо. Мужчина направился к стойке, чтобы сдать номер, но увидел ту, за которой приехал, и замер. Он смотрел, как она читает, как недовольно хмурит брови, потому что прядь волос упала на лоб, и, не отрывая глаз от текста, убирает с лица непослушные волосы. Он смотрел, как она переворачивает страницу, а потом вдруг вновь возвращается к предыдущей, чтобы перечитать ее сначала. Он смотрел, как, найдя в книге что-то особенное, она на несколько мгновений прикрыла глаза, словно пробуя слова на вкус.

Он смотрел, и черты его сурового лица смягчались. Он ее любил.

Наконец, отведя глаза от хрупкой фигуры на диване, мужчина направился к стойке.

Услышав его голос, женщина подняла голову. Книга тут же захлопнулась и была отложена в сторону. Все повторилось с точностью до наоборот. Теперь уже женщина не отрываясь смотрела на высокую мужскую фигуру, и глаза ее при этом лучились каким-то необыкновенным внутренним светом, мягким и теплым. Как она на него смотрела! Сияла. И была в тот момент настолько прекрасна, что вдруг показалась мне намного красивее той кинозвезды, что снималась здесь два дня назад.

Исчезла герань. Духи были другие. Легкий нежный аромат незримо обволакивал тонкий силуэт. Она пахла духами и им. Тем мужчиной.

Я провожал их через огромные, почти до самого пола, окна. Таксист грузил в багажник чемодан и небольшую дорожную сумку. Мужчина открыл для женщины дверцу машины и ждал, пока она устроится на заднем сиденье, чтобы потом передать цветок.

Все очень буднично и привычно. Я по несколько раз в день наблюдаю подобные вещи.

Они уехали.

А на диване осталась лежать недочитанная книга. Позже ее отнесли в комнату забытых вещей.