История жизни в авторской обработке

Я так и не узнал, что произошло между двумя этими людьми, почему она приехала в Париж одна, почему при встрече его лицо было замкнутым, а ее – виноватым. Я даже не знаю, кто они друг другу: супруги или просто любовники. Все это осталось их тайной. Тайной двоих. Знаю только, что если Библия права в своих изречениях, то эта конкретная женщина была сотворена из ребра взявшего ее за руку мужчины. Она была его частью.

И теперь каждый раз, когда я вижу, как, переходя через дорогу, мужчина берет за руку женщину, я вспоминаю ту необычную пару.

Интересно, а они? Они хотя бы иногда вспоминают Париж?

В той забытой книге было написано: «Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по-своему»[11].

Приложение

Стихотворения, оставшиеся вместе с книгой в комнате хранения забытых вещей.

* * *

Бесцельный вечер, безнадежный.
Его убить не так-то просто,
И больно от того, что небо,
Как раньше, бесконечно-звездно.

* * *

Фея, сядь на край бокала,
Сполуночничаем вместе.
В кабаре канкан плясали.
Море перьев. Без одежды.

Фея, будь со мной добрее,

Я у стойки не сидела,
Я пока что здесь чужая,
У меня сейчас – премьера.

У меня чулки со стрелкой.

В горле – с каждым словом суше.
Ты куда, ночная фея?
Говоришь, кому-то хуже?

* * *

А я молю: «Согрей меня, согрей».
Укрой от одиночества и стужи.
Будь злым, кричи
И боль мою испей,
Прижми к себе,
Как ты мне, строгий, нужен.
Я потерялась. Я брожу одна.
И в голове шумит
Трагическими снами.
Хожу через мосты. Вода манит
Безмолвием и мутными кругами.
Прости меня! Возьми с собой!
Согрей…
Я буду молчаливой и послушной,
Со мной меня по капельке испей,
Я мягче, чем лебяжия подушка.
Я буду нежной, научусь печь пироги,
Ни шагу не ступлю дальше порога.
Ты только обязательно приди.
Я потерялась. Где моя дорога?

* * *

Как по роялю –
По пуговицам.
Почти падшая,
Ты разуй меня.
Почти пьяная, неупрямая.
Оголенная, несмышленая.
Растерявшая
Свою правильность.
Заплутавшая
В боли – радости.
Чужих рук –
Не знающая.
С твоим именем
Засыпающая.
Кричи! Да! Ругай…
Только не покидай.

* * *

Полушепотом,
Полукриками,
Затяжными
Путями-орбитами.
Больно. Жадно. Слепо.
Не надо,
Не надо света!
Пусть будет так:
Безжалостно,
Безумно и
Остро-сладостно.
Безнежностно.
Чувства – в россыпь.
Сплетясь,
На смятую простынь.

* * *

Не покрывалом укрыта – нежностью.
(Следующие строки зачеркнуты)
Боль бывает слепа и нема…
(Последние строки зачеркнуты)

* * *

Ты лучше меня, ты сильнее и выше,
Умеешь прощать. Я бы так не смогла…
Сдалась. И стучал дождь холодный по крыше:
«Трусливо сбежав, ты его предала».

Ты лучше меня. Ты всегда меня лучше.

Я взгляд твой с укором смиренно стерплю.
Позволь все исправить. Клянусь, я сумею.
Ты лучше. А я… как умею, люблю.

Про слоника

1

Это был самый обыкновенный рождественский слоник. Ничем не лучше, но и не хуже других.

Как, вы не знаете, чем отличаются рождественские слоники от миллионов других подобных себе? Рассказываю: каждый уважающий себя рождественский слоник умеет исполнять желания.

Наш был совсем незамысловатый, сделанный из папье-маше и раскрашенный акриловыми красками. Возможно, проходя мимо, вы даже его и не заметили бы, потому что волшебники вообще не часто попадаются на глаза. Но Наташа Слоника увидела.

2