История знаменитых цитат

Однако уже в 1755 году фраза «После меня хоть потоп» («Après moi le déluge») цитировалась как «известная поговорка». И лишь с начала XIX века выражение «После нас хоть потоп» («Après nous le déluge») стало цитироваться как «обычная фраза» маркизы де Помпадур.

В год битвы при Росбахе о потопе говорили все. В 1758 году ожидалось возвращение кометы 1682 года, т. е. кометы Галлея, а комета с древности считалась предвестником несчастий и катастроф.

За 16 лет до этого события знаменитый математик Пьер де Мопертюи в «Письме о комете, появившейся в 1742 году» не исключал, что пришествие кометы может повлечь за собой конец света или по меньшей мере всемирный потоп. Впрочем, это письмо было научно-популярным трактатом, адресованным некой даме, сам же Мопертюи так не думал, судя по его более раннему «Рассуждению о различных сочетаниях звезд» (1732).

А в августе 1758 года, за четыре месяца до появления кометы Галлея, философ-просветитель Г. Б. Мабли в своем шестом «Письме о правах и обязанностях гражданина» говорил о членах Парижского парламента (парламент тогда был высшей судебной инстанцией и регистрировал законы): «Будущее их мало заботит: после них [наступит] потоп».

Уже у древних греков существовало весьма близкое по смыслу изречение. Это строка из эпиграммы Стратона, поэта II в. н. э.:

Пей и люби! После смерти пусть мои кости омоет

Девкалион!

Девкалиону в греческой мифологии отводилась роль библейского Ноя: когда Зевс, разгневавшись на людей, наслал на землю всемирный потоп, Девкалион по совету Прометея построил большой ящик («ковчег»). Девятидневный потоп уничтожил все человечество, но Девкалион и его жена спаслись и создали из камней новых людей.

Однако в будущем греки и римляне ожидали не всемирного потопа, а мирового пожара. В ходу был стих из несохранившейся трагедии Еврипида:

Когда умру, пускай земля огнем горит!

(а буквально: …земля смешается с огнем).

Этот стих приведен по-латыни у Цицерона. Согласно Светонию, его цитировал римский император Тиберий. А другой император, Нерон, когда при нем произнесли этот стих, будто бы воскликнул:

– Нет! Пока живу!

Так рассказывает Светоний в своей «Жизни двенадцати цезарей», а затем переходит к повествованию о грандиозном пожаре Рима в 64 году н. э., прямо называя Нерона поджигателем. У Светония Нерон взирает на пожар великого города с высокой башни – и в театральном одеянии, с кифарой в руках поет сочиненную им «Песнь о Трое», сожженной греками.

Лозунг «После меня – хаос» приписывался Шарлю де Голлю накануне президентских выборов во Франции 1965 года. 13 декабря, перед вторым туром голосования, де Голль пояснил:

– Я не говорил: «Я» и не говорил: «хаос». Я лишь говорил и повторяю: если 19 декабря французский народ решит сместить де Голля, это будет огромным несчастьем для страны.

Народ проголосовал за де Голля, и огромного несчастья удалось избежать.

Последнее прибежище негодяя

В 1905 году в сборнике Льва Толстого «Круг чтения» под датой «9 декабря» было помещено изречение:

Последнее прибежище негодяя – патриотизм.

Джонсон

Имелся в виду Сэмюэл Джонсон (1709–1784), английский писатель и лексикограф.

На той же странице приводились и другие высказывания о патриотизме. Часть из них принадлежала самому Толстому, в том числе:

Любовь к своему отечеству, так же как и любовь к своей семье, есть естественное свойство, но так же как и любовь к семье никак не может быть добродетелью, но может быть пороком, когда преступает те пределы, при которых нарушается любовь к ближнему.

Патриотизм же – это «исключительная любовь к своему народу и всегдашняя готовность к войне с другим народом». (До начала Первой мировой оставалось всего 9 лет.)

Для Толстого патриотизм – это идеология, внедряемая государством. Тут граф Толстой почти сходился с князем Петром Андреевичем Вяземским, который писал: «Люблю народность, как чувство, но не признаю ее, как систему» («О Языкове», 1847). «Народность» у Вяземского – синоним патриотизма.

Разумеется, толстовское отрицание государственного патриотизма было куда более радикальным: поздний Толстой был, в сущности, анархистом и резко разделял понятия «родина» и «государство».

Слова: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя (the last refuge of a scoundrel)» были сказаны Джонсоном в частной беседе 7 апреля 1775 года. В печати они появились в 1791 году, в двухтомнике Джеймса Босуэлла «Жизнь Сэмюэла Джонсона».

Тут важно выяснить, что разумел Джонсон под словом «патриотизм» и кого он считал «негодяями».