История Золотой империи

Дай-дин восемнадцатое лето. В первый месяц президент исторического общества Ила-цзе доносил о том, что во время явки чиновников к государю с докладами, когда, по удалении посторонних лиц, происходят суждения о делах, не позволяют быть слушателям сих суждений служащим при историческом обществе, почему они не имеют возможности записать сии факты в историю. Ши-цзун спросил на сие мнение министров Ши-цзюй и Тан-гуа-ань-ли. "В древности, — отвечал Ши-цзюй, — историографы без упущения записывали слова и поступки государей, чтобы таким образом заставить их быть осторожными в словах и воздержанными от худых дел. Из дома Чжоу государь Чэн-ван, обрезав лист дерева у-тун{480},[353] наподобие яшмовой дощечки{481},[354] шутя сказал своему младшему брату Шу-юю, что он дарит сию дощечку ему. Тогда историк Ши-и сказал ему: "Ваше Величество, шутить неприлично, ибо слова государя непременно будут записаны в истории". Из сего очевидно, что историки обязаны записывать без упущения все слова и поступки государя". "Но я опасаюсь, — сказал император, — чтобы они не сделали известными тайных дел, о коих рассуждаем. Посему изберите в сию должность людей осторожных, способных хранить тайны, и с сего времени не устраняйте их во время тайных совещаний, из коих удаляются все посторонние лица".[355] В третий месяц Ши-цзун говорил министрам: "Уездные чиновники по своей должности суть ближайшие к народу, почему необходимо избирать (в сию должность) людей честных и исправных. В настоящее время между уездными чиновниками весьма много не исполняющих законы, между тем, не слышно, чтобы между ними были исправные по службе. В проезд мой в Чунь-шуй{482} я видел в уездах Ши-чэн и Юй-тянь{483} чиновников престарелых, кои вотще пользуются жалованием. Когда же в ближайших местах от столицы находятся такие чиновники, то можно догадываться, каковы должны быть в отдаленных уездах". Ши-цзюй в ответ на сие сказал: "Уездный начальник Цзяо-жуй в Лян-сянь и Ли-бо-дэ, начальник городка Цин-ду, — оба исправлены по должности. Они достойны быть определены к другим должностям". "Министр, — сказал император, — когда твои слова справедливы, то можешь употребить их с повышением". В четвертый месяц император говорил министрам: "Во время моих путешествий я приказываю тщательно разведывать добрые и худые поступки чиновников по проезжаемым мною местам. Поэтому я недавно в Юй-тянь-сянь чиновника чжу-бу{484} по имени Ши-мао-чжоу за исправность его по должности сделал в том городе уездным начальником". В шестой месяц помер старший министр Хэшиле-лян-би. Ши-цзун весьма сожалел о его смерти. На его похороны назначено двойное (против положенного) количество вещей и денег. Приказал погребсти (похоронить) его на казенный счет и после смерти пожаловал ему титул: Цзинь-юань цзюнь-ван{485}. В честь добродетелей сего министра на его могиле император повелел чиновнику хань-линь-дай-чжи{486} по имени И-ла-люй воздвигнуть памятник. Лян-би от природы был предусмотрителен, верен и прямодушен, способен к решению всяких дел и превосходил всех даром слова и познаниями. Из бедного состояния, возвысясь до степени министра, он денно и нощно со всем вниманием трудился для отечества. Его соображения и предприятия были глубокомысленны и дальновидны. Выискивая и возвышая людей с дарованиями, он всегда думал, что их не довольно. В домашней жизни хранил (целомудрие) и умеренность, помогал бедным родственникам и (старым друзьям). Чем продолжительнее с кем-либо была его дружба, тем больше он оказывал к тому уважение. 20 лет находясь в должности министра, он успел водворить спокойствие в государстве и заслужить имя мудрого министра. В седьмой месяц Ши-цзун говорил министрам: "Когда чиновник в первый раз подвергается суду за мздоимство, его поступок можно еще назвать заблуждением. Но если вторично будет обвинен в корыстолюбии, то явно, что он не намерен исправить свой недостаток. С сего времени чиновников, в другой раз подвергшихся суду за мздоимство, без разбора значительности или маловажности их взяток лишать должностей". В восьмой месяц Вань-янь-шоу-дао сделан старшим министром, а Ши-цзюй — младшим. Сенат представил А-кэ, исправлявшего должность цзедуши в Юн-пине, кандидатом на производство в цы-ши. Император заметил, что А-кэ молод и не привык к делам, поэтому его можно сделать только помощником цы-ши{487}. "Вассалы думали, — отвечал Тан-гуа-ань-ли, — что А-кэ есть родственник царский, почему и назначили его кандидатом в сию должность". "От областного правителя, — сказал государь, — зависит спокойствие или бедность народа на пространстве тысячи ли. Возможно ли без выбора людей, по одному пристрастию к царским родственникам давать им должности? Если из любви к родственникам будут даны им какие-либо награды, то оные, хотя бы были и значительны, для государства не несут вреда, но когда в должность областного правителя назначен будет недостойный, тогда какую будут иметь для себя опору жители целой области?" В одиннадцатый месяц Сенат докладывал, что начальник уезда Чун-синь-сянь{488} по имени Ши-ань-цзе, купивши у подвластного ему землевладельца лес на изготовление экипажей, в продолжение трех дней не отдает платы, за что его следует понизить одной ступенью и лишить должности. Император на сие сказал: "Если служащих возвышать за примерную честность и понижать за корыстолюбие, то другие сами собой познают пользу своей исправности и соревнования. Напротив, если правление слишком кротко, между служащими нет страха, если же оно чрезмерно строго, тогда не могут иметь пощады и подвернувшиеся малым ошибкам. Надлежит держаться середины законов". Император, делая министрам выговор, сказал: "Господа, на днях, когда я вас спросил, почему Чжао-чэн-юань снова определен к должности, вы сказали, что царевич Цао-ван через посланного объявил о дарованиях и способностях к делам Чэн-юаня, почему вы и употребили его снова в службу. Назначить кандидата к должности хотя и от вас зависит, но власть дать или не дать ему должность должна проистекать от меня. Если вы исполняете слова Цао-вана, тем паче не будете ли выполнять требования наследника? О сем деле я узнал от вас самих. Как же должен судить о том, что мне не известно? Господа! Вы не должны исполнять просьб других". В двенадцатый месяц Ши-цзун внучат своих возвел в княжеские достоинства. Удубу назвал вэнь-го-гуном, Мадагэ-цзиня — юань-цзюнь-ваном и Чэн-цина — дао-го-гуном.