Историки железного века

И Сытин задумывался о предпосылках овладения студентами профессионального мастерства, формулировал навыки и приемы им овладения. Такой явилась цитированная брошюра об элементах научной организации труда в работе студента, получившая одобрение педагогической общественности. В ней, по словам рецензента, Сытин вел с читателем «непринужденную беседу», задавая элементарные вопросы типа: «умеете ли вы читать, писать, считать время», и исходя из своего огромного преподавательского и житейского опыта давал практические рекомендации, «как быстрее и лучше запомнить прочитанное, составить конспект – не формальный для отчета, а действительно приносящий пользу при повторном обращении… как вести картотеку, как за короткий промежуток времени успеть сделать многое»[1066].

Карточная система сбора материалов была своеобразным «ноу-хау» Сытина. Прекрасно понимая, что лишь небольшое число студентов свяжет свою жизнь с наукой, он считал тем не менее, что навыки исследовательской работы пригодятся всем. И еще на заре своей педагогической деятельности написал брошюру о порядке работы над курсовой, в которой фактически сформулировал навыки профессионализма[1067]. Здесь последовательно характеризовались этапы работы, и упор делался на обработку источников и строгую фиксацию материала, для чего, в частности, предлагалась фиксация каждой выписки на отдельной карточке (отсюда название этой методики «карточная система»).

Очень содержательной была установка на самостоятельность ученического творчества вплоть до заряженности на научную полемику. Ставя во главу угла доказательность высказанных в работе положений, автор методических указаний писал: «Следует исходить из мысли, что кто-то оспаривает, отрицает истинность высказанного студентом суждения, а он отстаивает свою правоту, доказывает ее теми или иными фактами, другими суждениями»[1068].

Любопытна была и методологическая установка на критику использованной литературы. Автор выступал категорически против сведения историографического обзора по теме к перечислению известных автору сочинений. При этом студент призывался после проделанного исследования «придти к окончательным выводам о той или иной работе, о справедливости или ошибочности той или иной точки зрения»[1069].

Впрочем, в условиях идеологической борьбы выбор у студентов был не слишком широк: «Необходимо в первую очередь сопоставить и противопоставить позиции буржуазной и марксистско-ленинской, советской исторической науки… Желательно выяснить и своеобразие точек зрения… внутри каждого из этих двух основных лагерей в современной исторической науке». При этом, однако, «совершенно ясно, что студент – автор обзора должен сразу же давать недвусмысленную оценку всем этим точкам зрения»[1070].

Отчасти эта рекомендация воспринимается как дань идеологическому режиму, однако, если учесть общественно-политическую позицию Сытина в 90-х, можно сказать и по-другому. Своей нацеленностью на идеологическую борьбу, своей укорененностью в «культуре партийности» Сергей Львович больше всего из знакомых мне советских историков напоминает Виктора Моисеевича Далина.

Признаки идеологизации отнюдь не принижают значимость сделанного Сытиным в методике преподавания и изучения истории. Его творческий дух и новаторский подход вполне проявились в борьбе за реформу школы. Особое значение в перестройке преподавания истории он придавал созданию новых учебников, обосновав эту необходимость критическими замечаниями в адрес официальной доктрины. «Первые поколения школьных учебников, – писал Сытин, – созданных на основе схем “Краткого курса”», не отвечали требованиям творческого освоения учащимися курса истории. «Действующие сейчас учебники унаследовали почти все эти схемы». Их общая черта – внедрение фаталистического взгляда на историю: «Все происходило, могло происходить только так, как произошло».

Сытин выстраивал последовательную альтернативу догматам о предопределенности человеческого бытия соотношением производительных сил и производственных отношений (вера в которую проистекала в советском марксизме от формационного учения «Краткого курса»). Диалектическое понимание общественного развития, в его трактовке, предполагает «возможность вариантов, проявление необходимости через случайность и вообще роль случайности».

Критикуя учебники истории советской школы, Сытин по сути опровергал постулаты того учения, что получило название «советского марксизма»: «Понятие общественной формации связывается с одним типом производственных отношений… классовая структура… антагонистических формаций… сводится к двум основным классам, игнорируются проблемы неоднородности каждого класса и борьбы внутри классов, роль выдающихся деятелей или игнорируется, или дается в духе культа личности»[1071].