Истребитель полицейских

Человек, который отворил дверь, Питер Мэйли, был, по-видимому, президентом клуба, к настоящему времени насчитывающего трех членов: его самого и двух сидящих у телевизора. Эти двое были Фрэнк Остирейч и Фред Най. Остирейч был секретарем, а Най — казначеем — все генералы, рядовых, видимо, не сохранилось. А в апреле 1898 года в клубе было двадцать три рядовых. Или, точнее, двадцать три молодых человека, которым не было и двадцати либо двадцать с небольшим, и все они были членами развлекательно-спортивного клуба в Нью-Эссексе под названием "Счастливые ребята". В 1898 году еще не существовало подростковой преступности, и поэтому термин "развлекательно-спортивный клуб" вовсе не подразумевал шайку хулиганствующих элементов. Эти "Счастливые ребята" на самом деле были баскетбольной и волейбольной командами, и собирались они в пустующей лавке, в той же самой, что и нынче, на Ист-Бонд-стрит, где по пятницам вечерами бывали танцы, а в будни встречи с любимыми девушками.

Итак, в 1898 году, когда Соединенные Штаты Америки несли большие экономические потери на Кубе из-за революций, партизанского движения и размещенных в городах гарнизонов испанских войск, когда Соединенные Штаты начали завоевывать авторитет в Западном полушарии и осознавать значение Кубы для Центральной Америки, где планировалось строительство канала, одновременно случилось два события: Уильям Рандольф Херст опубликовал письмо испанского посла в Вашингтоне его приятелю на Кубе, в котором автор письма в весьма нелестных выражениях отзывался о президенте Мак-Кинли, и линейный корабль Соединенных Штатов "Мэйн" затонул при входе в Гавану. Общеизвестно, каковы наши отношения с Кубой; вечно случается то одно, то другое. 24 апреля Испания официально объявила войну Соединенным Штатам, на что американский конгресс ответил, что обе страны находятся в состоянии войны еще с 21 апреля.

"Счастливые ребята" всей группой завербовались в солдаты и оказались в числе 17-тысячной армии под командованием У. С. Шафтера, которая высадилась на Кубе и двинулась маршем на Сантьяго. Если учитывать, что в развлекательно-спортивном клубе было всего двадцать три молодых человека, а также то, как плохо были подготовлены и экипированы войска, то следует считать чудом, что "Счастливые ребята" все до одного остались в живых после тяжелых боев под Сибони и Эль-Кани. Только один, Билли Уинслоу, был ранен. Испанская пуля угодила ему в голень и, засев на всю жизнь в тканях ноги, наделила умением предсказать погоду на следующий день не только в Нью-Эссексе, но и во всей округе. Это умение сделало его весьма популярным среди представительниц женского пола и завоевало уважение и восхищение Дженис Террил, одной из самых хорошеньких девиц в городе, которая, по слухам, позволила ему снять с себя нижнюю юбку и прочие дамские причиндалы в задней комнате все той же лавки в один предсказанный им дождливый день. Через шесть месяцев они поженились.

По сути дела, из двадцати трех "Счастливых ребят", которые пережили вторжение на Кубу и марш через Сибони и Эль-Кани, к началу двадцатого века двадцать уже были женаты, а трое остальных — в том числе и Джордж Нелсон Лассер — женились вскорости.

— А каким солдатом он был? — спросил Карелла.

— Джорджи? Таким же, как и мы все. Необученным, молодым, полным энергии. Нам повезло, что мы уцелели. — Какое у него было звание?

— Рядовой первой статьи.

— После демобилизации он сразу вернулся в Нью-Эссекс?

— Да.

— И чем занимался?

— Всякой всячиной. Все пытался найти что-нибудь привлекательное. Джорджи всегда был честолюбивым малым. По-моему, поэтому он и женился на Эстель. Это случилось в 1904 году. В январе, между прочим. Забавное совпадение, правда?

— Что вы имеете в виду? — спросил Хейз.

— Да вот видите, — ответил Мэйли, — в январе 1904 года он женился, а сейчас опять январь, только шестьдесят лет спустя, и его убили. Ей-богу, забавно.

— Питер говорит "забавно" не потому, что ему хочется смеяться, — объяснил Остирейч. — Он хочет сказать, что это странно.

— Именно, — подтвердил Мэйли. — Я имел в виду — странно.

— Что общего между честолюбием Джорджа Лассера и его женитьбой на той женщине, на которой он женился? — спросил Карелла.

— На Эстель? Она ведь была актрисой.

— Как ее фамилия?

— Вэлентайн. Эстель Вэлентайн, — ответил Най. — Хотя мне думается, что под этой фамилией она только играла на сцене, правда, Питер?

— Правда, — согласился Мэйли. — Честно говоря, я никогда и не знал ее настоящей фамилии.

— Какая-то русская, — вставил Остирейч. — Она, по-моему, была из русской семьи.

— Вы ее видели? — спросил Най.

— Да, — ответил Карелла.

— Значит, вам известно, что она, так сказать, не в себе?

— С виду вроде… — смешался Карелла.

— Она совсем малохольная, — сказал Остирейч.

— Все актрисы тронутые, — заметил Мэйли.

— Да, но она и актрисой-то приличной никогда не была, откликнулся Най. — Хорошие актрисы имеют право быть немного не в себе, хотя я в этом вовсе не уверен. Что же касается плохих, то у них нет на это никаких прав.