Истребитель полицейских

Вот этот кто-то явился накануне к Тони Лассеру. В качестве представителя, так сказать, от группы линчевателей северного варианта, потому что никого они не собирались вешать или мазать дегтем с перьями, разумеется, нет, если "им будут соответствовать". Именно так выразился сосед Лассера. Он сказал, что все будет в полном порядке и все будут довольны, если "им будут соответствовать". До той минуты Лассер понятия не имел, чего хочет от него этот сосед. Он вышел к нему из кабинета в задней части дома, где рисовал картинки для очередной детской книжки, а тут явился этот незнакомец… практически незнакомец… которого он видел раз-другой в окно, но знаком не был. Незнакомец этот завел разговор о "соответствии", и Лассер спросил его, что он имеет в виду.

— Вашу мать, — ответил сосед.

— Мою мать?

— М-м-м.

— А что именно относительно нее?

— Мы хотим, чтобы вы поместили ее в лечебницу, мистер Лассер.

— Почему?

— Таково желание всех соседей, мистер Лассер.

— Но оно не совпадает с моим, — ответил Лассер.

— По-моему, у вас нет выбора, мистер Лассер, — сказал сосед и объяснил, что соседи затеяли целую кампанию против Лассеров.

Они все читали про убийство отца Тони, а в одной из газет была приведена фраза о том, что топор держал в руке человек, обладающий "силой безумца" или что-то в этом роде. Они собрались, проголосовали и решили пойти в полицию и заявить, что видели, как Эстель Лассер вышла из дома около двенадцати дня в ту злополучную пятницу, третьего января, когда ее мужа, Джорджа Лассера, зарубили топором в подвале жилого здания.

— Но это же не правда, — возразил Тони Лассер.

— Пусть не правда, но двое из нас согласились подтвердить, что видели, как она выходила из дома.

— Моя мать скажет, что она никуда не выходила.

— Ваша мать ненормальная.

— Тогда я скажу, что она не выходила, — сказал Лассер.

— Всем известно, что вы не переступаете порога дома, — возразил сосед.

— Какое это имеет отношение к?..

— По-вашему, они примут всерьез показания человека, который боится выйти на улицу? По-вашему, его показания будут чего-нибудь стоить против заявления двух нормальных соседей?

— Я тоже нормальный, — сказал Лассер.

— Разве? — удивился сосед.

— Вон из моего дома! — грозным шепотом произнес Лассер.

— Мистер Лассер, — ничуть не смутившись, продолжал сосед, — все будет в порядке, если мы сумеем договориться. Мы не собираемся никому причинять неприятностей, мы просто не хотим, чтобы безумная…

— Она не безумная, — крикнул Лассер.

–..безумная, мистер Лассер, жила среди нас. Пусть она живет там, где ей полагается. Мы пришли к следующему выводу: либо вы добровольно определяете ее в сумасшедший дом, мистер Лассер, либо мы обращаемся в полицию, через них взываем к соответствующим властям, попросив их задать ей пару вопросов. Как вы думаете, мистер Лассер, сумеет она ответить на эти вопросы, а? Итак, мы договариваемся или нет?

— Она никому не причиняет вреда.

— Она нам мешает, мистер Лассер, и нам надоело извиняться за помешанную, что живет у нас в квартале.

— Она никому не причиняет вреда, — повторил Лассер.

— Мистер Лассер, вы меня слышите? Мы даем вам срок до утра понедельника. Решайте. Если к тому времени вы подтвердите, что обратились к врачам и что вашу мать уберут, прекрасно, тогда мы пожмем друг другу руки и выпьем за продолжение нашей дружбы. Если же мы ничего от вас не услышим, мистер Лассер, мы сами обратимся в полицию и заявим, что видели вашу мать на улице в день убийства вашего отца. А там уж пусть они делают выводы.

— Но это же ложь, — настаивал Лассер. — Моя мать была дома.

— Совершенно справедливо, мистер Лассер, это ложь. — Сосед улыбнулся. — Но ложь перестает быть ложью, когда клянешься говорить правду.

— Убирайтесь! — крикнул Лассер.

— Обдумайте все как следует.

— Убирайтесь!

— Обдумайте все как следует.

Он обдумал. И решил, что бы ни случилось, мать в больницу он не определит. Если соседи пойдут в полицию, чтобы бросить тень подозрения на мать… если полиция начнет задавать вопросы… если, не дай бог, она утратит над собой контроль… ее непременно упрячут. Этого он позволить не имеет права. А защитить ее можно только одним путем. Если он скажет, что убийство совершил он, тогда ее оставят в покое.

Лассер вытер слезы.

— Вот почему я и пришел к вам, — заключил он.

— Понятно, мистер Лассер, — сказал Карелла. — Дженеро, принеси нам кофе! — зычно крикнул он.

— Я н… н… не хочу кофе, — с трудом проговорил Лассер.

Карелла оставил его слова без внимания. Когда принесли кофе, они спросили у него, пьет ли он черный или со сливками, и Лассер сказал, что пьет черный. Сколько сахара, спросили они, и он ответил, что пьет кофе без сахара. Он хочет побыстрее вернуться домой к матери, сказал он. Ее нельзя оставлять одну так надолго.

— Мистер Лассер, — сказал Карелла, — а что, если бы мы поверили в вашу историю?

— Какую историю?

— Что вы убили своего отца.

— Ах да!

— Что, если бы мы поверили вам и вас бы судили и приговорили…

— Да?

— Мистер Лассер, кто бы тогда взял на себя заботу о вашей матери?

Лассер вдруг смутился.

— Я почему-то об этом ни разу не подумал, — ответил он.