Истребитель «Родина»

— Именно с этой. — Андрей, улыбнувшись, указал на ее подгибающиеся колени и похлопал по подушке. — Не мучайтесь.

Ксена с трудом отлепилась от стены и села на кровать.

— Ваши ритуалы иррациональны, — сказала она. — Некоторые вообще не поддаются осмыслению.

Андрей повернулся и молча посмотрел Ксене в лицо. Сколько же ей все-таки лет?

— С одной стороны, невообразимая распущенность, с другой — огромное количество условностей, — продолжала она. — В этом невозможно разобраться. Главное, отсутствует единый алгоритм.

— Но это же замечательно?

— Нет, — она мотнула головой, — это сложно.

— Вы рассуждаете, как подросток, которому нужно быстро, много и все равно с кем.

— Откуда вам знать, о чем я говорю? — возмутилась Ксена.

— Вы сегодня пахнете иначе.

— Это, наверно, этиловый спирт.

У Андрея закружилась голова.

— Волнуетесь? — спросил он. — Не нужно. Алгоритмы существуют, только они не всем известны.

— Мне не о чём волноваться, — заявила она. — Подробней об алгоритмах. Пожалуйста.

— Вы их знаете. Выбирайте самый простой, прямая дорога короче.

— А вам не кажется, что в данный момент это ваша забота?

Андрей равнодушно хмыкнул и потянулся за графином.

— Ну ладно, — нетерпеливо бросила Ксена. — Вы не могли бы...

Он затрясся от смеха:

— Во множественном числе это звучит особенно смело.

— «Вы» — это не множественное число.

— Ты меня поняла.

— Хорошо, «ты». Ты не мог бы...

— Быстрее!

— Что?..

— Быстрее! — приказал Андрей.

— Какое хамство... — прошептала она. — Ладно, Волков. Ты...

— Еще быстрее, — сказал он, глядя ей в глаза.

— Волков... ну трахни же меня, трахни меня, Волков.

* * *

«Welcome! Welcome! Welcome!» — бежало впереди бесконечное приветствие.

Андрея толкнули в спину. Процедив «сорри», он отошел от эскалатора и часто заморгал. Шереметьево. То ли третье, то ли четвертое.

«Шереметъево-4», — мгновенно проявилось в мозгу. Ну конечно, четвертое, как он мог забыть? Только... только вот зачем он здесь находится? Кого-то встречает?

Андрей двинул плечом и обнаружил, что держит в руке чемодан. Не большой и не тяжелый. Возможно, полупустой, с каким-нибудь хламом, который...

Джинсы, белье и три рубашки, купленные наугад.

Правильно, путешествовать налегке свойственно юным бродягам, но не респектабельному джентльмену. Он опустил голову: хорошие туфли и дорогой костюм. Ногам было удобно, хотя обувь казалась слишком большой, явно не его размера.

«Сорок четвертый с половиной». — Новая подсказка прозвучала так мягко и естественно, словно Андрей вспомнил то, что давно знал.

— Разве у меня не сорок третий? — прошептал он.

— Заканчивается регистрация пассажиров на рейс Москва — Найроби, — объявили в зале.

Андрей машинально вернулся к эскалатору и, только встав на ступеньку, понял, что не представляет, куда он идет. Едва эта мысль успела оформиться, как ее сменила другая:

«По прилете в Найроби проверить, нет ли слежки, и набрать местный номер 736-049».

Оказывается, он знал и это. Странно: нельзя сказать, что Андрей об этом забыл, однако, чтобы вспомнить, ему потребовались определенные усилия. Как будто необходимая информация хранилась в отдельных ячейках, каждая из которых была закрыта уникальным ключом. Во всяком случае, понять все сразу Андрею не удавалось.

Сойдя с эскалатора, он пошел к столу регистрации и вновь замер.

Он летит в Найроби... Зачем?

«Убедившись в отсутствии слежки, позвонить по номеру 736-049», — настойчиво повторилось в мозгу. Что-то похожее на инструкцию. Или даже на приказ.

Андрей растерянно достал билет, но с места не сдвинулся.

Девушка за стойкой приветливо улыбнулась:

— Сэр, если вылетите этим рейсом, прошу вас поторопиться. Регистрация уже закончилась. — Не дождавшись ответа, она посмотрела в свой монитор. — Господин Мамонтов? Пожалуйста, поспешите, все пассажиры уже на борту.

— Я не Ма... — начал было Андрей, но осекся. «Документы выданы на имя Евгения Павловича Мамонтова».

Он поднес билет к глазам, но желтый прямоугольник с красным уголком «VIP» тут же перестал его интересовать. Рука, в которой Андрей держал пластиковую карточку... Эта рука была чужой.

— Я никуда не лечу, — заявил он.

— Сожалею, — отозвалась девушка. — Сдать билет вы можете на первом этаже.

Развернувшись, он устремился к полированной стене.

— Господин Мамонтов, касса возврата внизу!

— Да, да, — пробормотал Андрей, не отрывая взгляда от зеркальной поверхности.

Навстречу ему, размытый и чуть искаженный, шагал мужчина с легким чемоданом. Классическая, как у политика, стрижка и солидный костюм. Очки в золотой оправе без диоптрий. Андрей их не чувствовал, словно давно привык, и лишь увидев в зеркале, сообразил, что смотрит на мир через стекла. Он медленно снял очки, чтобы лучше разглядеть лицо, хотя и так уже знал, что не ошибется. Это лицо Андрей помнил. Да и фигура... У Володи Серого был такой торс, что не скроешь никаким пиджаком.