Истребители

Не встретив фашистов, мы взяли курс на Ораниенбург. Сделав над аэродромом два круга — на высоте 800 и 400 метров, — мы не обнаружили ни восстановленной полосы, ни людей. Зато хорошо были видны многочисленные повреждения. Это был основной аэродром известной авиационной фирмы «Хейнкель», имевший три бетонные взлетно-посадочные полосы. Его нещадно бомбила авиация союзников — следы этих налетов мы видели: около 900 воронок. Они, забросанные свежей землей, с воздуха ничем не отличались от незасыпанных. Вешек, которыми должна была быть отмечена восстановленная полоса, мы обнаружить не смогли.

Я приказал по радио майорам Скупченко и Свитневу находиться под облаками и прикрывать меня, а сам решил снизиться и повнимательнее все осмотреть. Но и с высоты 50 метров восстановленной полосы я не увидел. При повторном заходе я выпустил для уменьшения скорости шасси и наконец увидел нужное мне направление. То, что должно было быть обозначено вешками, отмечено было едва заметными тонкими ветками, которые сверху просто не были видны. Я убрал шасси, перевел взгляд па своих ведомых, которые находились впереди и выше, и вдруг увидел, что сзади, из облаков, звено за звеном вывалились две четверки ФВ-190, которых ни Скупченко, ни Свитнев не видели. Я закричал по радио: «Сзади «фоккеры»!» Но было поздно. «Фокке-вульфы» открыли огонь, и один наш истребитель загорелся. Летчик выпрыгнул с парашютом и начал снижение, но фашисты стали расстреливать парашютиста. Еще не зная, кто из двоих сбит, я передал другому летчику, что спешу на помощь и чтобы он, пока я не наберу высоту, прикрыл товарища и обеспечил ему нормальное приземление. Пока это происходило, появилось еще одно звено «фоккеров». Но оно в бой не вступало — барражировало в стороне.

Я торопился. Набрав скорость, с горки, с разворотом, я вышел в район снижения парашютиста. «Фоккеры» поочередно обстреливали беззащитного летчика. Мое появление было для них неожиданным: вероятно, до этого они меня пе видели. Сверху падал охваченный пламенем один из ФВ-190 — его сбил майор Свитнев, которого я узнал по позывному. Так что теперь я знал, что на парашюте спускался майор Скупченко.

Задача наша состояла в том, чтобы каждый раз немедленно переходить в контратаку и не позволять очередному фашисту вести прицельный огонь по В. И. Скупченко. Главным было не пропустить ни одной атаки. Мы взаимодействовали, но каждый из нас бился самостоятельно, оценивая обстановку, наблюдая друг за другом и согласуя свои атаки с маневрами «фокке-вульфов». Попытка связать нас боем и отвлечь от прикрытия парашютиста гитлеровцам не удалась.

В ходе этого боя мы чувствовали, что немцы уже пе те. Они явно были деморализованы. Их было одиннадцать, а нас только двое; при этом мы были связаны задачей прикрывать своего товарища, и потому маневр наш был ограничен. Кроме того, бой неумолимо приближался к земле, а у противника на высоте был солидный резерв — целое звено. Тем не менее после приземления майора Скупченко «фоккеры» вышли из боя, даже не попытавшись потягаться с нашей парой, хотя имели более чем пятикратное превосходство и явное выгодное тактическое положение. Сначала я не понял, почему они не стали нас атаковать. А потом стало ясно: в последние дни проигранной войны гитлеровцы просто уже не хотели рисковать своей шкурой. Поэтому и стреляли только в безоружного Скупченко: тут риска не было…

Что-то не везло мне с осмотром аэродромов. То на минное поле въехали, то чуть товарища не потеряли и сами попали в трудное положение. Казалось бы, на этих волнениях все могло бы и закончиться. Но, как вскоре выяснилось, мне предстояло еще раз испытать судьбу.

Северо-восточнее Берлина на аэродроме Бернау был приготовлен самолет По-2 специально для осмотра Ораниенбурга. После боя, в котором мы со Свитневым прикрывали приземление Скупченко, мы сели на аэродроме Бернау, и я тут же на По-2 снова вылетел на Ораниенбург, чтобы детально осмотреть аэродром и забрать В. И. Скупченко. Я шел на По-2 над пригородами и кварталами северных окраин Берлина на высоте 30–40 метров, когда внезапно на меня свалилась пара Ме-109. Только тихоходность и хорошая маневренность моей машины позволили мне и на этот раз избежать неприятностей. Пришлось сделать несколько виражей вокруг водонапорных башен и других объектов. Когда «мессеры» ушли, я продолжил полет.

Но и это было еще не все. Когда я уже заходил на посадку — самолет был на планировании, — снова выскочили два Ме-109. Уходить мне уже было просто некуда. Едва колеса коснулись полосы, я моментально отвернул влево. В тот же миг снаряды, выпущенные «мессером», легли правее. А второй уже заходил в атаку. Тут я сманеврировать не мог никак, поэтому на ходу выскочил из машины и отбежал в сторону. По-2 с работающим на малых оборотах двигателем самостоятельно продолжал пробег, когда Ме-109 дал по нему очередь. Но неуправляемый «Поликарпов» оказался везучим. Он остановился у самого капонира. «Мессершмитты» еще два раза обстреляли его, но уничтожить или повредить его не смогли.